Заключение комиссии под председательством профессора кафедры национальной безопасности Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, доктора юридических наук П.Р. Кулиева, в составе: доктора медицинских наук, профессора, заслуженного врача Российской Федерации  Ф.В. Кондратьева, доктора юридических наук И.В. Понкина, главного специалиста Департамента образования города Москвы А.Ю. Соловьева от 29.12.2005 по содержанию и направленности видеофильмов «Наркотики: мифы и реальность II», «Дети и наркотики», «Одиночная камера пыток» и «Наркомания: мифы и правда»

 

 

Вводная часть.

Настоящее заключение выполнено по обращению Ассоциации родительских комитетов города Екатеринбурга.

Цель заключения – оценка содержания и направленности видеофильмов «Наркотики: мифы и реальность II», «Дети и наркотики», «Одиночная камера пыток» и «Наркомания: мифы и правда», произведенных и / или используемых муниципальным Центром медико-психологической и социальной помощи населению «Холис» города Екатеринбурга Свердловской области (далее – Центр «Холис»). В заключении представлен последовательный комментарий данных видеофильмов и на основе правового, социально-педагогического и медико-психологического анализа их содержания и оценки воздействия на несовершеннолетних сделаны обоснованные выводы в отношении целесообразности использования данных видеоматериалов в образовательной деятельности.

 

Основная часть.

1. Фильм «Наркотики: мифы и реальность II».

Фильм «Наркотики: мифы и реальность II» произведен Центром «Холис»[1]. В заключительных титрах указано, что фильм подготовлен при содействии Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ), без уточнения, в чем это «содействие» состоит конкретно.

Фильм заявлен как направленный на профилактику употребления несовершеннолетними наркотиков. Как указывается, фильм призван опровергнуть несколько «мифов», а именно:

• миф первый: в жизни нужно попробовать все;

• миф второй: наркоман живет долго, если колется с умом;

• миф третий: наркотики помогают решать проблемы;

• миф четвертый: от наркотиков легко отказаться, стоит только захотеть.

Преследование такой цели можно было бы только приветствовать, однако, в действительности, содержание и воздействие данного фильма на несовершеннолетних учащихся оказываются весьма мало связанными с заявляемой авторами фильма целью.

Фильм начинается с титра: «В нашем городе от причин связанных с употреблением наркотиков ежедневно умирает хотя бы один человек» (орфография сохранена, – прим. авт.). Данная информация, вероятно, по замыслу авторов фильма, должна сразу привлечь внимание школьников к проблеме, однако она не будет воспринята ими в том аспекте, на который рассчитывают авторы фильма. В крупном городе ежедневно погибает больше одного человека от многих причин – от автокатастроф, преступлений, в том числе так называемых «бытовых», пищевых отравлений и т.д.

Затем следуют несколько частей фильма, каждая из которых, по замыслу авторов фильма, призвана «развенчивать» указанные «мифы». По содержанию они состоят из начального сюжета, заключающегося в демонстрации работы патологоанатома, осуществляющего манипуляции с трупом девушки, в том числе с внутренностями трупа, затем следуют выступления наркоманов и медсестры. Главной сюжетной линией фильма выделяется именно первая часть каждого сюжета – сцена работы патологоанатома, которой, кроме того, фактически начинается и заканчивается фильм.

В начале фильма показывается, как видно из обстановки и следует из текста титров в кадре, патологоанатомическое отделение морга или больницы. Показ начинается с включения света в помещении. Детализированно показывается инструмент для разрезания тканей и костей трупов. Патологоанатом моет руки под краном, затем приступает к заточке инструментов на точильном станке. Крупным планом долго (в сравнении с общим временем фильма и длительностью других сюжетов) показывается, как патологоанатом в фартуке натачивает нож, которым потом он будет препарировать труп. Так же долго и крупным планом – циркулярная пила для распилки костей. Патологоанатом раскладывает инструменты на специальном медицинском столике. Сцены намеренно несколько затянуты для того, чтобы создать определенный психологический фон восприятия. Крупным планом демонстрируется целый набор инструментов патологоанатома, аккуратно разложенный на специальном столике, стоящем у открытых ступней ног трупа.

Этот вводный сюжет позволяет выявить возможный замысел создателей фильма – провести «развенчивание мифов» о наркотиках на фоне работы патологоанатома над трупом девушки, погибшей, как говорится по ходу фильма, от передозировки наркотиков. Такой фон рассматривается авторами фильма как средство оказания профилактического психологического воздействия на детей, которое должно способствовать формированию установок на отказ от употребления наркотиков.

Не останавливаясь далее на возможных замыслах создателей этого фильма, выразим убеждение, что такой способ профилактики зависимостей у детей является безграмотным с психолого-педагогической точки зрения и, более того, неприемлемым с позиций права, является противоправным и антипедагогическим воздействием на детей, опасным для их психологического состояния, здоровья.

Нет никаких оснований для того, чтобы оценить сцены работы патологоанатома как обусловленные какой-либо необходимостью в связи с заявленной целью фильма – профилактика наркопотребления и наркозависимости. Зато совершенно определенно можно утверждать о жестком антиэстетизме этих сцен, фактически направленных на создание негативного эмоционального состояния у детей (страх, растерянность, подавленность). Сцены сопровождаются странным звуковым фоном и закадровым детским женским монотонным проговором постоянно повторяющихся фраз на английском языке.

Далее антиэстетизм видеоряда постепенно трансформируется в весьма своеобразную содержательную направленность. Патологоанатом приступает к работе и зрителям частично демонстрируется обнаженное тело мертвой девушки. Патологоанатом вскрывает черепную коробку трупа, проносит перед камерой и кладет на стол мозг умершей девушки, продолжает свои манипуляции с трупом, сопровождая действия неспешным монологом: «Опять наркоманка. Каждый день по трупу. Новый день – новый труп. Все как сбесились из-за этих наркотиков, лезут и лезут, как мухи на мёд. Ведь пишут и говорят постоянно, какая это зараза. Нет, не помогает. Вот у меня в доме ребятишки, которые росли, что называется, на глазах. Почти все стали наркоманами[2]. А послушать их, так ведь волосы дыбом становятся, что говорят: в жизни, дескать, нужно попробовать всё. Вот и попадают такие пробователи к нам. Конец-то ведь один»[3].

Показ, как патологоанатом извлек из трупа мозг, – это уже даже не столько антиэстетизм, сколько прямое психотравмирующее воздействие на сознание и психику детей. Комментарий, что почти все дети, которые росли «на глазах» патологоанатома, стали наркоманами, усугубляет тяжелое, депрессивное психологическое воздействие видеоматериала. Совершенно очевидно, фильм построен так, что подростками будут восприниматься в первую очередь не слова патологоанатома, а вид трупа девушки и действия патологоанатома. Именно сцена манипуляций с трупом, с внутренними органами трупа в патологоанатомическом отделении и привлечет внимание детей.

Оператор показывает шов от вскрытия грудной клетки и брюшной полости трупа. Отчетливо видна обнаженная женская грудь трупа. Подчеркнем, что фильм показывается старшим и средним школьникам, уже переживающим период гиперсексуальности или подходящих к этому жизненному периоду и испытывающим повышенный интерес к противоположному полу. Такие демонстрации, а особенно – учитывая последовавшие затем манипуляции патологоанатома с трупом девушки, могут оказать тяжелое психотравмирующее воздействие на детей, негативно отразиться на нормальном сексуальном чувствовании юношей и подростков и их влечении к противоположному полу.

Следует отметить, что для подростков характерна спонтанная способность к запечатлению и длительному сохранению визуальных образов («последействие»), что проявляется в длительном сохранении (иногда – на всю жизнь) в сознании ребенка вызвавшего эмоциональную перегрузку образа (сильный страх, потрясение и т.д.). Эти кадры могут запечатлеться у них в сознании навсегда и привести в дальнейшем к проблемам, затрудняющим общение с девушками и создание нормальной семьи.

Идеализированные определенным образом романтические отношения между несовершеннолетними мальчиком и девочкой, юношей и девушкой в сознании ребенка совершенно определенно подвергнутся насильственной модификации в процессе просмотра этого фильма.

Тяжелое психологическое воздействие видеоряда усугубляется тем, что патологоанатом постоянно старается придать трупу некую динамику, двигает его, перемещает конечности трупа. Он перебирает, даже легкими движениями гладит волосы трупа, перекладывает их, делает еще ряд явно не обусловленных медицинскими процедурами манипуляций, движений. Все такие действия никак не связаны с содержанием монолога, зато вызывают устойчивые ассоциации с некрофилией.

Демонстрация манипуляций с мертвым телом, с внутренними органами трупа совершенно не обусловлена заявленными целями фильма и травмирует психику ребенка.

Следует также отметить и такой момент, что дети склонны подражать. И столь навязчивый показ манипуляций с трупом, а особенно действий патологоанатома с волосами трупа может привести к неадекватным поведенческим реакциям некоторых детей с неустойчивой психикой.

В сцене звучит закадровый проговор детским женским голосом фраз на английском языке[4]. Этот детский голос со специфическим тембром и особым ритмичным построением речи, причем с нагнетанием эмоций в сопровождающем звуке за счет постепенного нарастания его силы, в детском восприятии способен вызвать чувство ужаса. Это чувство ужаса будет тем более сильным, что в кадре на протяжении звучания этого голоса не показывается ни одной девочки или женщины, и этот голос будет ассоциироваться в детском сознании исключительно с мертвой девушкой, подвергающейся на протяжении почти всего фильма очень страшным, в восприятии ребенка, манипуляциям патологоанатома.

Налицо совершенно определенное суггестивное воздействие, по своему действительному результату мало связанное с рассуждениями о наркоманах, наркомании и ее последствиях, а заключающееся именно в показе обнаженного трупа девушки и манипуляций с этим трупом. Детьми это может восприниматься в духе некрофильства, ассоциироваться с фильмом ужасов, где смакуется смерть, тлен, разложение.

Далее показывают палату в больнице. Наркоманы рассказывают свои истории и истории своих друзей и знакомых, умерших от наркомании. Юноша спиной к камере рассказывает свою историю и историю друзей-наркоманов. Причем начинает он свой рассказ со слов: «В жизни нужно попробовать, конечно, все…» Потом говорит девушка: «Они все умирают, они вообще страшными становятся и вообще могут предать тебя. Нормальные друзья раньше были. Когда стали колоться, они стали тварями последними».

Вновь следует сцена с патологоанатомом. В этой сцене от странных манипуляций с трупом (перекладывание волос и др.) он переходит к удалению внутренностей. Сам труп уже не почти показывают, но демонстрируемые движения патологоанатома таковы, что напоминают разделку туши мяса на мелкие куски. Это опять сопровождается проговором детским голосом со звуковым фоном в виде монотонного ритмичного звука, оказывающего на слушателей гипнотическое воздействие. Такая звуковая комбинация сопровождает все сцены с патологоанатомом.

Вновь эти манипуляции сопровождаются монологом патологоанатома, якобы, должным внедрить в сознание зрителей понимание опасности наркотиков: «Наркоман живет долго, если колется с умом. Сколько же молодых дураков ловятся на такую вот удочку! Ну, во-первых, о каком уме вообще может идти речь, когда ты говоришь о наркоманах? По-моему, наркотики и ум – две вещи, совершенно несовместные. Да и потом, они ведь на глазах разваливаются, гниют заживо. И снаружи – синяки на местах уколов, фурункулы разные. Да и внутри – печень, почки, сердце. Просто ведь живого места нет. Просто мешки с гноем. И вот это называется – жизнь? Не знаю. Любой инвалид по сравнению с наркоманом, сидящим на игле уже где-то года 3–4, любой инвалид покажется просто эталоном красоты и здоровья. Так, ну, что ж, посмотрим, что у нас здесь. Н-да. Этой повезло: умерла от передозировки. Не дожила до главных болячек».

Отметим неэтичность и некорректность сравнения наркомана с инвалидами, а также фразы: «этой повезло…». Комментарий, который вполне возможен от патологоанатома, между делом разговаривающего со своим помощником, для психолого-педагогического воздействия на детей с целью профилактики наркомании оказывается совершенно неприемлемым. Акцент на то, что наркоманы рассчитывают и употреблять наркотики, и сохранить здоровье, – просто абсурден. Люди, в том числе несовершеннолетние, становятся наркоманами не для того, чтобы быть здоровыми, чувствовать себя здоровыми или выглядеть красивыми. И это вполне понимают даже дети. Рассчитывать на то, что школьники сформируют установку на неупотребление наркотиков на основании того, что это вредит здоровью или плохо отражается на внешнем виде человека – просто глупо. В подростковом возрасте у детей совсем другое ощущение и понимание здоровья, возраста, чем у взрослых людей. Они мыслят другими категориями эстетики и времени. Тем более, что в данном случае это говорится на фоне трупа, который по определению не может выглядеть «здорово» и эстетично.

Далее опять следуют сцены свидетельствования наркоманов о высокой смертности среди подростков, употребляющих наркотики. Отметим, что такие сцены составляют в фильме малую часть общей его продолжительности. Тем не менее, и они также оказывают тяжелое психологическое воздействие, что в целом совершенно четко навязывает депрессивное состояние детям-зрителям. Полностью отсутствует редакторский текст или профессиональный комментарий специалиста, который бы с учетом особенностей детского восприятия давал какую-то положительную информацию, без чего фильм просто превращается в натуралистическое изображение смерти, человеческих пороков и страданий.

Демонстрация утверждений молодого наркомана о том, что есть более сильные люди, организмы, а есть более слабые, и в среднем наркоман может рассчитывать на 5–10 лет, не учитывает особенностей детского восприятия времени. Для подростка в возрасте 12–15 лет – 5, а тем более 10 лет по психологическому ощущению соответствуют 20–30 годам в ощущении времени взрослым человеком. 20-летний человек для них – уже взрослый, а человек к 30 годам – «старик». Так что никакого воздействия в смысле осознания опасности для своей жизни и здоровья такие рассуждения и сцены не принесут. Все внимание детей будет сосредоточено на сценах манипуляций с трупом девушки.

После нескольких свидетельств наркоманов снова следует сцена с патологоанатомом. Он говорит: «Наркотики помогают решать проблемы. Ну, не знаю, не знаю. Тут ко мне частенько обращаются ребята-наркоманы из нашего дома, соседи. Медработник, как-никак. В отношении здоровья, во всяком случае, проблемы у них появляются. Это точно. Да и в жизни. Кого из училища отчислили, кого из дома выгнали, а кого-то в тюрьму посадили. Да, всё – наркотики. Ну, вот единственное, как наркотики помогают решить проблему, так это вот единственное, пожалуй, – обеспечить дорогу к нам. Вот лежит красавица. Точно никаких проблем у нее уже нет. Ни любви, ни учебы, ни жизни. Все позади».

Вся нравоучительная речь патологоанатома воспринимается очень фальшивой и неубедительной. К примеру, достаточно сложно себе представить человека в здравом уме (и даже наркомана!), обращающегося со своими проблемами со здоровьем к патологоанатому.

И опять его монолог сопровождается звуковым фоном и проговором детским голосом одних и тех же фраз на английском языке.

После сцен с медсестрой и наркоманами опять следует сцена работы патологоанатома. Он подчеркнуто буднично (как на базаре картошку) взвешивает на весах какой-то только что изъятый у трупа орган, продолжая свой монолог:

«От наркотиков легко отказаться, стоит только этого сильно захотеть. Ну что ж, еще одна сказочка. Вот только у наркомана появляются серьёзные проблемы со здоровьем, с деньгами, с милицией, наконец, всех не перечислишь, сразу появляется очень сильное желание, как они говорят, спрыгнуть с иглы, у каждого причём. И начинается. Ломка дома, родственники держат, потом лечение у нарколога, кодирования всякие. Всего этого хватает кому на неделю, кому на месяц, кому на полгода. Да. И снова за старое. Бедные родители. Денег никто не жалеет и времени. Иногда даже в другой город съезжают, все без толку. Тут от водки вылечиться – проблема. А тут – наркотики! Всю оставшуюся жизнь придётся лечить не только душу исковерканную, но и тело. Так что, одного желания маловато будет».

Отметим опять, что содержание комментария идет исключительно по негативному сценарию, не давая ничего позитивного. Необходимо подчеркнуть явно пониженную лексику и смысловое содержание всего этого длинного, разбитого на несколько фрагментов, монолога патологоанатома. В лучшем случае, это можно воспринимать как элементарное запугивание детей.

Если авторами фильма намеренно использован прием шокирования, устрашения ребенка с целью сильно напугать его и, тем самым, через психологические механизмы испуга обеспечить формирование убеждения в опасности употребления наркотиков, то этот прием (в таком его исполнении в данном фильме) является совершенно недопустимым.

Последствия такого прямого («фронтального») запугивания не просчитаны ни в педагогическом, ни в психологическом отношениях. В любом случае, одним из последствий будет внушение убеждения о безысходности («все без толку») судьбы наркомана, невозможности избавления человека от наркотической зависимости и недостаточности желания человека избавиться от наркотиков для того, чтобы порвать с ними. Компетентные психологи, напротив, утверждают, что только формирование у страдающего наркозависимостью устойчивого внутреннего желания избавиться от нее является единственной надежной опорой в борьбе с наркоманией – и для самого наркомана, и для врачей, всех других людей, кто ему может помочь в этом. Без такого желания все усилия других людей окажутся бессмысленными и бесполезными.

Патологоанатом продолжает потрошить труп, вынимает и проносит перед камерой внутренности умершей девушки. Монолог патологоанатома затем сопровождается сценой поливания им останков девушки из специального душа. Очевидно, что показано промывание брюшной полости, откуда только что, как было показано, были изъяты внутренние органы. Видно, что резиновые перчатки патологоанатома в крови. В восприятии детей все это может создавать устойчивое впечатление о данном фильме как о видеопособии по обработке трупа.

Выразим убеждение, что патологоанатом – это явно не тот персонаж, кому уместно рассказывать несовершеннолетним учащимся общеобразовательных учреждений о проблемах наркоманов и последствиях наркомании. Однако в данном фильме именно патологоанатом выступает в качестве одного из двух главных действующих лиц фильма. Второе действующее лицо (если так вообще можно выразиться в данном случае) – труп девушки, который в течение всего фильма подвергается различным манипуляциям, служит для привлечения внимания детей к фильму.

Интервью с наркоманами оказываются не доминантны. В данном фильме четко просматривается, что основные видеосмысловые доминанты по эмоциональной насыщенности, по степени воздействия на зрителя (даже взрослого человека) – это именно сцены, сюжеты с патологоанатомом.

Акцентуация, усиливающая именно такое восприятие, – начало и конец фильма, когда патологоанатом включает свет в отделении, а потом выключает, как бы заканчивая тем самым фильм. Выключение света здесь – завершение воздействия, закрепление. Как гипнотизер делает движения, выводящие пациента из гипнотического транса после внедрения определенных установок. Все эти действия осуществляются под проговор детским голосом и звуковое сопровождение в виде ритмичных звуков, оказывающих гипнотизирующее воздействие. Налицо явное использование психотехнологий при производстве исследуемого фильма.

Фильм, безусловно, должен подвергнуться самому тщательному исследованию специалистами по нейролингвистическому программированию на специальной аппаратуре. Но даже и без использования специальных методов выявляется использование в данном фильме методов нейролингвистического программирования, являющихся в данном случае скрытым психологическим насилием над несовершеннолетними, действиями, направленными не только на манипулирование сознанием, но и на скрытое воздействие на подсознание, минуя сознание.

Причем скрытое психологическое воздействие является многоуровневым:

• 1-й уровень: визуальный ряд, направленный на явное инициирование, возбуждение сильного чувства ужаса, растерянности, подавленности, на то, чтобы вызвать состояние эмоционально непереносимого, невыносимого страдания. Такое скрытое воздействие можно охарактеризовать как танатизацию (от греч. танатос – олицетворение смерти) детского и подросткового сознания;

• 2-й уровень: остинато[5] звукового ритмичного сопровождения (даже своего рода квази-музыкального) в виде монотонного, ритмичного повторения синтезированных, ненатуральных звуков; этот звуковой фон несет в себе существенный гипнотический потенциал;

• 3-й уровень: постоянно повторяющийся ритмичный проговор детским женским голосом одних и тех же фраз на английском языке: «I had a dream last night. We had the same dream». В переводе на русский язык это означает: «У меня был сон прошлой ночью. У нас был один и тот же сон».

Этот звуковой фон является фоном другого порядка, не пересекающимся со звуковым фоном, указанным как второй уровень. Реализовано это за счет того, что использован детский голос. Высокие тона особенно влияют на сознание и подсознание. Кроме того, девочка говорит на английском языке простейшие по конструкции фразы. Ребенок осознанно или неосознанно будет пытаться прислушаться, за счет чего звуковые фоны не будут смешиваться. Ребенок будет пытаться перевести на русский язык и осознать содержание этих постоянно проговариваемых фраз.

Средства, реализуемые на втором и третьем уровнях, в том числе тембр голоса, монотонный сопровождающий звук, оказывают на слушателя гипнотизирующее воздействие, направленное на принудительное «размораживание» сознания, на подготовку сознания к последующей индоктринации, к внедрению психологических установок и ориентаций. Для детского сознания зрителей воздействие совокупности указанных визуального и звуковых рядов образует совершенно неразрешимый парадокс. С одной стороны, произносится вроде бы правильный текст о вреде и опасности наркотиков, но фон, на котором все это подается, воспринимается ребенком как ужасный, нестерпимый для эмоционального восприятия (в течение многих минут на экране по-настоящему «потрошат» и разделывают мертвую девушку).

Ситуация еще более усугубляется особым воздействием, оказываемым содержанием проговариваемых девичьим голосом английских фраз. Ребенок осознает, что показываемый визуальный ряд сопровождается постоянными словами о мечте или сне. Dream – это сон. Но это же слово в английском языке обозначает и мечту. Такие психотехнологии фиксируют сознание несовершеннолетних зрителей на неразрешимом парадоксе – смерть-сон-мечта. Это может привести к тяжелым психологическим расстройствам и даже психическим нарушениям. Реальный мир будет восприниматься ребенком как фон, а внедренный парадокс превратится в серьезную психологическую проблему, оказывающую деструктивное воздействие на психологическое самочувствие ребенка.

Воздействие совокупности визуального ряда и 3 звуковых рядов – 1) монолог патологоанатома и высказывания интервьюируемых лиц, 2) остинато звукового ритмичного сопровождения, 3) постоянно повторяющийся проговор детским женским голосом одних и тех же фраз на английском языке – может не осознаваться, воспринимаясь на уровне подсознания. Одним из результатов такого воздействия является программирование ориентации на уход от адекватного восприятия мира и, в первую очередь, от адекватного критического восприятия подаваемой в фильме информации и той информации, которая подается в процессе реализации «обучения» или «просвещения» по программам Центра «Холис» (видеофильмы служат лишь учебно-методическим обеспечением реализуемых программ). Совершенно очевидно, что специфический звуковой фон и детский закадровый проговор фраз на английском языке не обусловлены заявленными целями фильма. Это – психотехнологии, призванные осуществить программирующее воздействие на несовершеннолетних.

Что же навязывается? Очевидно, что эти фильмы нельзя рассматривать в отрыве от других программ и материалов Центра «Холис». Получается, что эти фильмы являются инструментальным средством для «размораживания», открытия сознания несовершеннолетних, а также для фиксирования сознания уже после программирующей обработки. В этом отношении фильм «Наркотики: мифы и реальность II» следует оценить как самый опасный из всех 4 представленных для заключения фильмов, как реализующий наибольшее психологическое насилие над зрителями. Воздействие этого фильма на коллективы несовершеннолетних учащихся чревато не только личностными деформациями, но и серьезными существенными патологическими изменениями личности и сознания детей. Просмотры такого фильма могут привести к появлению устойчивых детских фобий, неврозов, немотивированной агрессии, психическим нарушениям. Следует остановиться и на уже отмеченной танатизации сознания несовершеннолетних некрофильской в восприятии части детей направленностью и содержанием фильма. Это может оказать особенно разрушительное воздействие на подростков с неуравновешенной психикой, а такие дети есть в любом школьном классе.

Как уже указано выше, содержание фильма не несет никаких позитивных нравственных установок, рассчитано просто на прямое вульгарное запугивание детей смертью. В этом отношении не выделяются не только комментарии наркоманов, но и комментарии медработника. Медсестра Нина Старцева, неоднократно показываемая в фильме, заявляет: «Мы уже смеемся: “Постоянным клиентам – скидка”… Бывают даже по несколько дней подряд. Вчера поступил и сегодня поступает. То есть вообще, хоть бы совесть поимели».

Комментарии медработника явно не продуманы, не подготовлены, даны «на ходу». Возможно, авторы полагают, что такой подход будет положительно воспринят зрителями. Однако для работы со школьниками это неприемлемо. Врач демонстрирует не сострадание, не врачебный долг, а выражает раздражение «этими пациентами», которые совсем совесть потеряли не в силу того, что стали и являются больными наркоманами и потому ведут асоциальный образ жизни, причиняют страдания своим родителям, разрушают жизнь своих близких. Нет, они потеряли совесть, потому что посмели тревожить медицинских работников своим присутствием.

Оказывается весьма затруднительным оценить действительную мотивацию сотрудников Центра «Холис», внедряющих такие фильмы для показа в детской аудитории. Можно предположить, что рядовые сотрудники Центра оказались втянуты в эту практику, не имея достаточной профессиональной подготовки, чтобы самостоятельно оценить безграмотность и опасность данных видеоматериалов для детей или просто выполняя то, что им поручают руководители. Что касается руководителей Центра «Холис», то данный и следующие в рассматриваемом блоке видеофильмы позволяют уверенно говорить об их полной профессиональной некомпетентности, опасности их деятельности. Допускать этих людей к подготовке образовательных материалов, предназначенных для использования в образовательных учреждениях, и к непосредственной работе с детьми категорически нельзя.

В методических рекомендациях Центра «Холис» к данному фильму указано:

«“Наркотики: мифы и реальность”. Фильм представляет наиболее типичные мифы о наркотиках, которые развенчивают врач-патологоанатом и подростки, страдающие зависимостью от наркотиков.

Предлагаем построить работу с фильмом в режиме дискуссии. В начале урока, до просмотра фильма, все проиллюстрированные мифы выписываются педагогом на доске. Класс делится на 2 команды. Каждой команде дается задание опровергнуть мифы. После ограниченной во времени дискуссии с обсуждением наиболее убедительных вариантов учащиеся смотрят весь фильм.

После просмотра предлагается желающим высказаться на тему, что я теперь думаю о мифах. Примерные вопросы для обсуждения:

1. Чьи слова вас убедили больше?

2. Изменилась ли ваша точка зрения? Как?

3. Какие у вас есть аргументы, развенчивающие эти мифы?

4. Что вы будете чувствовать теперь, если вам предложат наркотик и будут уговаривать принять его, используя один из мифов?

5. Как вы поведете себя в такой ситуации?

6. Что вы скажете человеку, который пытается вас таким образом вовлечь в опасное поведение?

Эти вопросы побуждают подростков еще раз обратиться к просмотренному материалу, проанализировать его. Организуя дискуссию, педагог получает от подростков обратную связь, а учащиеся еще раз активно осмысливают и усваивают информацию.

В процессе развенчивания мифов дети тренируют логику аргументированного высказывания, обучаются способам конструктивного разрешения конфликтов, а сопереживание видеоперсонажу позволяет символически утолить характерную для подросткового возраста “жажду экспериментировать”. Поощрение спонтанности детей педагогом способствует их обучению конструктивному выражению своих чувств»[6].

Сами по себе эти рекомендации с методической точки зрения стандартны, однако они имеют весьма отдаленное отношение к действительному содержанию фильма. Выявляется их надуманность, они существуют сами по себе. При попытке методиста опереться на реальное содержание фильма выявляется абсурдность рекомендаций.

Какому «видеоперсонажу» из представленных в фильме должны «сопереживать» дети – врачу-патологоанатому или же трупу? Или школьники должны сопереживать молодым наркоманам, рассказывающим об опасности употребления наркотиков? Не ясно, о чем должны дискутировать учащиеся, ведь «каждой команде дается задание опровергнуть мифы». Никаких действительно серьезных «аргументов, развенчивающих эти мифы», заставляющих школьников думать, активизирующих познавательную деятельность и нравственно-эмоциональную сферу личности подростков, фильм не содержит и не предлагает. Для этого надо детально обсуждать, что можно или нужно «пробовать» в жизни, а что нет (не только наркотики). Слова о всего 5–10 годах жизни наркомана, сами по себе, так же не убедительны для подростков в силу особенностей восприятия ими времени. Сказать, что наркотики не помогают решать никаких проблем в жизни, эмоционально аргументируя это показом трупа девушки, у которой уже «нет проблем», тоже явно недостаточно для профилактики вовлечения детей в наркопотребление, как и утверждений наркоманов перед камерой о том, что от наркотиков очень трудно отказаться.

Просмотр натуралистических сцен манипуляций с трупом девушки в морге (сами по себе они не дают возможности убедиться, что это труп именно наркоманки, погибшей именно от передозировки), в том числе сцен извлечения внутренностей трупа, а также высказываний молодых наркоманов не может являться профилактическим средством и не может быть оценен в качестве такого необходимого средства.

Фильм не может сформировать у школьников убеждение, что в жизни не стоит «попробовать все», имея в виду попробовать употребить наркотик, а также не может вызвать устойчивое недоверие к утверждениям о том, что наркоман может прожить долго, если «колется с умом», что наркотики «помогают решать проблемы», что от них можно отказаться, «стоит только захотеть».

Фильм «Наркотики: мифы и реальность II» не реализует и, в принципе, не в состоянии реализовать заявленные его создателями цели. Этот фильм оказывает на зрителей психотравмирующие воздействия и, следовательно, категорически противопоказан аудитории несовершеннолетних.

 

2. Фильм «Дети и наркотики».

Целью фильма «Дети и наркотики»[7] заявлена профилактика наркопотребления и наркозависимости среди несовершеннолетних.

Согласно аннотации, данной этому фильму Центром «Холис» в методических рекомендациях:

«“Дети и наркотики”. В фильме представлены видеокадры, снятые на улицах Екатеринбурга, и интервью с детьми токсикоманами, наркоманами, материал из наркологической больницы. Фильм предназначен для работы с родителями на специально подготовленных встречах (собраниях, вечерах, круглых столах и т.д.). Цель фильма вызвать у родителей тревогу за своих детей, побудить их к активной профилактической работе в школе, мотивировать на сотрудничество в области профилактики девиаций» [8].

Таким образом, данный фильм заявлен как предназначенный не для учащихся, а для взрослых, родительской аудитории. Однако на предыдущей странице тех же самых рекомендаций указано, что «каждый видеофильм» из указанных 4 видеофильмов «предназначен для учащихся среднего и старшего звена»[9]. Похоже, что многочисленные авторы этих методических рекомендаций не согласовали свои позиции. Нет никакой уверенности, что и этот фильм не показывают также и детям, школьникам.

Фильм начинается с громкого стука – синтезированных ритмичных (причем с определенным рисунком ритма) звуков ударов барабана (или каких-то предметов друг о друга). Этот прием может оказывать гипнотическое воздействие на зрителей, особенно на детей, усиливая степень восприятия подаваемой информации.

Первый блок – рассказ находящейся в горе женщины, у которой умер сын-наркоман. Она описывает свои чувства, свои страдания, свою боль по поводу того, что не смогла уберечь своего ребенка от наркотиков и последовавшей смерти. Лицо женщины затемнено черным квадратом. Позднее в фильме следует сюжет с той же женщиной, но уже без черного квадрата на лице, она рассказывает о детстве своего умершего сына. Возникает вопрос: зачем тогда было закрывать лицо женщины в начале фильма?

За ним следует интервью с наркоманом, в тяжелом состоянии лежащим на больничной койке в наркологической больнице.

Вопрос: – Мама переживает очень?

Наркоман: – Да, переживает, конечно. Но я сейчас больше не буду колоться. Никогда, это – сто процентов! Я ей слово дал. Буквально вообще никому не советую колоться никогда. Это плохо очень. Сейчас в городе ведь героин везде, сейчас всё завалено наркотиками. Сейчас поневоле начинают люди колоться просто.

Вопрос: – Поневоле?

Наркоман: – Ну, конечно. На каждом углу можно купить наркотик, попробовать раз, другой, потом уже – всё, потом уже будет поздно. Потом уже не остановиться…

Здесь следует обратить внимание на свидетельство молодого наркомана, о том, что «в городе героин везде, все завалено наркотиками, на каждом углу можно купить наркотик». Можно сделать вывод, что по свидетельству этого несчастного юноши, в городе Екатеринбурге создана такая ситуация, что «поневоле начинают люди колоться…».

Как ни относиться к этому утверждению молодого человека (он явно находится в тяжелом физическом и психологическом состоянии), в любом случае, оно не может быть оставлено без комментария или объяснения родителям. Почему в городе сложились такие условия, как такое положение могло сложиться, что необходимо срочно делать, чтобы изменить эту ненормальную ситуацию и т.п. Однако никаких таких комментариев не приводится, такие вопросы не ставятся. Судя по всему, работники Центра «Холис» полагают, что родители школьников должны воспринимать это как данность, как нормальное положение, не нуждающееся ни в объяснениях, ни хотя бы в комментарии.

Снова показывается сцена с матерью умершего наркомана, которая вспоминает своего ребенка, рассматривает детские фотографии, просит у него прощения, что не уберегла от наркотиков.

Идея познакомить родительскую аудиторию с переживаниями матери, потерявшей ребенка из-за наркотиков, и запоздалым раскаянием молодого наркомана может быть полезной, чтобы поднять в родителях чувство ответственности, чувство беспокойства за своих детей. По крайней мере, вызвать в них определенные вопросы. Например, а что сейчас, в данный момент делает мой ребенок? А какова опасность попадания в трясину наркотической зависимости моего ребенка через школу, через круг его друзей?

Далее демонстрируется интервью с бизнесменом Владимиром Белоглазовым, который говорит: «Благодаря информации, которую я просто получаю от своих детей (у меня две дочери, одна из них учится в школе средней, вторая закончила школу в прошлом году), я совершенно с удивлением узнал, что никакой проблемы купить наркотики прямо в средней школе, оказывается, сегодня нет. Поэтому, вообще говоря, такая информация, она приводит в ужас, поскольку, если это не остановить, то пройдёт ещё полгода или год, и 70–80 % наших подростков может оказаться втянуто в эту беду».

Такое свидетельство так же должно, по логике, в первую очередь вызвать вопросы к руководству города Екатеринбурга, к правоохранительным органам. Но никаких таких вопросов не следует.

Однако следующая за данными сюжетами часть этого фильма совершенно контрастирует с предыдущими и не связана с ними никакими сюжетными линиями.

Эта часть фильма представляет собой показ разговоров руководителя МЦ «Холис» В.В. Лозового с несколькими детьми на улице, причем с доминирующим акцентом разговора не на наркотиках, а на сексуальных отношениях детей со взрослыми, в том числе гомосексуальных.

Стиль подачи информации, видеоряд, вопросы, задаваемые беспризорным детям на улице, – все это делает фильм, максимум, пригодным для показа в аудитории сотрудников социальных служб или милиции по работе с неблагополучными семьями, несовершеннолетними наркоманами и проститутками или детских психологов, специализирующихся на работе с девиантными детьми.

Очевидно, что на родителей показанных в фильме беспризорных детей фильм явно не рассчитан, более того, им (а некоторые из них могут не обеспечивать нормального ухода за своим ребенком из-за каких-то реальных проблем – болезнь, инвалидность и т.п.) он может нанести прямой моральный ущерб. Показ такого видеоряда в качестве учебно-методического материала, пособия в аудитории родителей учащихся общеобразовательных учреждений так же нельзя признать обоснованным и необходимым. Разве что только для того, чтобы эти родители стремились ограждать своих детей от общения с неблагополучными детьми, показанными в фильме?

Далее в фильме следуют интервью с прохожими на фоне этих несчастных детей. Следует оценить как совершенно безнравственные и безосновательные попытки создателей фильма возложить вину за судьбу бездомных детей на этих случайных прохожих. Состояние этих детей – дело, в первую очередь, государства и местных муниципалитетов. Приставание к случайно попавшимся прохожим с требованиями от них ответа, почему в Екатеринбурге есть беспризорные дети, малолетние токсикоманы и проститутки, почему они свободно располагаются на городских улицах, принимают наркотики, попытка навязать им комплекс вины за беспризорность и иные проблемы в детской среде можно оценить как профанацию, сведение серьезных социальных проблем города к фарсу. Если в Екатеринбурге наркотики, действительно, продаются на каждом углу и беспризорные дети открыто употребляют их или нюхают клей на улицах города, то большинству жителей города это и так хорошо известно. Зачем же тогда показывать им это? Если же это предназначено для показа детям, то в этом вообще нет никакой педагогической необходимости.

Вопросы, которые адресуются В.В. Лозовым прохожим: готовы ли они «что-нибудь сделать», «для других детей поработать хотя бы один раз в месяц 2–3 часа» и т.п., следует адресовать главе города Екатеринбурга, региональным властям, руководству и сотрудникам органов опеки, внутренних дел. Закономерен другой вопрос: почему региональные органы государственной власти и соответствующие местные органы муниципального управления города Екатеринбурга не осуществляют необходимые профилактические мероприятия в должной мере? Ведь Екатеринбург далеко не самый бедный город в Российской Федерации.

Видно, что задающий эти вопросы В.В. Лозовой и сам не ожидает услышать конструктивные ответы на них. Очевидно, что не будет никакого толку, если среднестатистический гражданин, профессионально не подготовленный для работы с девиантными детьми или не имеющий вследствие низкого достатка возможности оказывать материальную поддержку тем или иным инициативам, станет 2–3 часа «посвящать» беспризорным детям. В каком смысле «посвящать»? В принципе, возможны какие-то общественные инициативы, объединяющие общественность в социальном служении, но в данном случае все это не имеет отношения к задаваемым вопросам.

Прохожие, которым В.В. Лозовой задает свои вопросы, растеряны, подавлены, не желая выглядеть черствыми и равнодушными, они сбивчиво пытаются что-то отвечать, хотя не знают, что ответить. Именно такую реакцию, судя по контексту и провокационному содержанию задаваемых вопросов, и ожидают авторы фильма.

Осуществляется противопоставление: равнодушные родители – заботливые специалисты Центра «Холис». Видимая «забота» которых, судя по данному фильму, заключается в том, чтобы снимать несчастных детей на улице на видеокамеру, расспрашивать об их асоциальном образе жизни и т.п., интересоваться, какие они наркотики употребляют, сколько, когда, как это связано с их половыми отношениями, в том числе со взрослыми людьми и т.п.

По сути, в данных сюжетах мы имеем дело с элементарной саморекламой Центра «Холис», осуществляемой с циничным использованием несчастных, брошенных и родителями, и городскими службами на произвол судьбы детей, с использованием психологических манипуляций и на деньги налогоплательщиков города.

Прохожая женщина, в общем-то, совершенно справедливо отвечает на явно надуманные претензии: «Пусть родители отвечают». Понятно, что беспризорные дети – дело всего общества, но в первую очередь все же – их родителей. И если их родители не занимаются своими детьми надлежащим образом, то таких родителей следует лишать родительских прав, отбирая у них детей и передавая их в приюты или приемные семьи.

Большой фрагмент интервью с беспризорными детьми посвящен токсикомании. Но манера подачи информации, видеоряд, содержание задаваемых малолетним детям
В.В. Лозовым вопросов, чрезмерная и ненужная для заявленных целей фильма детализация тонкостей токсикомании – все это вновь свидетельствует о стремлении авторов фильма необоснованно и искусственно навязать родительской аудитории комплекс вины за сложившуюся ситуацию.

В процессе интервью с беспризорными детьми опять активно эксплуатируется тема сексуальных отношений детей со взрослыми, в том числе гомосексуальных.

Генеральный директор МЦ «Холис» В.В. Лозовой задает вопрос мальчику:

– А среди девчонок проститутки есть?

Мальчик: – Да, там их много.

– Со скольких лет?

Мальчик: – С 13 до 16. С 16 они уже, а с 13–14 они сосут.

Далее следует разговор В.В. Лозового с девочкой лет 11–12:

– Как ты зарабатываешь?

Девочка, опять нервно, смущенно смеясь, отвечает: – Половым способом.

Такие расспросы для последующего показа в фильме – просто чудовищны. Люди с таким пониманием морали, с таким отношением к детям вообще не могут допускаться для работы с несовершеннолетними. Последний вопрос В.В. Лозового, вызывающий у опрашиваемых детей нервный смех, создает и у зрителей акцентуацию, совершенно неуместную в контексте заявленных целей фильма, – на обсуждение сексуальных отношений детей со взрослыми.

– И со скольких лет ты этим занимаешься?

Девочка: – С девяти.

– А много девчонок зарабатывают таким же образом?

Девочка: – Все.

Ребенок явно говорит неправду, глупость, но это только потому, что взрослый «дядя» генеральный директор МЦ «Холис» В.В. Лозовой расспрашивает ее об этом, и она хочет выглядеть как «все», не хочет считаться «не нормальной». Ложь и душевное страдание – вот что принес В.В. Лозовой в душу этой несчастной девочки. И все это для «профилактики наркомании»?

Показывается еще одна девочка лет 13, находящаяся в состоянии алкогольного, токсичного или наркотического опьянения, она ведет себя на показ развязно, матерится. Это более взрослый ребенок, и таким поведением она «защищает» себя от навязчивого взрослого мужчины с камерой, снимающего ее в таком неприглядном (она и сама это в глубине души понимает) виде.

Вопрос В.В. Лозового к другой девочке лет 13: – Ты зарабатываешь проституцией?

Девочка отвечает: – Нет. Почему?

– А как это называется?

Девочка: – А, ну, так-то – да.

– Так-то – да. То есть ты занимаешься разнообразными делами с мужиками?

Девочка: – Нет, не разнообразными.

– А какими? Как это называется?

Девочка: – Такими. Ну, мы машину тормозим, там, и всё.

– То есть ты занимаешься тем, что ты…?

Девочка: – Ну,… миньет.

Можно подумать, что генеральный директор МЦ «Холис» В.В. Лозовой не понял, о чем идет речь. Но нет, он переспрашивает ребенка, подталкивает к ответу, желая уточнить. Это просто цинизм и моральное надругательство над несчастным ребенком!

Вопросы – безграмотные, безнравственные и провокационные. Беспорядочные половые связи, в которые, возможно, вступают эти девочки явно из неблагополучных семей, возможно, в каких-то случаях и за деньги или еду, а в других случаях – без всякого вознаграждения, и занятие проституцией – совершенно разные вещи.

Такие слова взрослого мужчины, обращенные к детям, которые, явно не являются проститутками в общепринятом смысле этого слова, – просто надругательство над всеми мыслимыми нормами нравственности, не говоря уже о профессиональной этике. Несчастных детей взрослый мужчина В.В. Лозовой просто вынуждает сказать на видеокамеру, что они – проститутки. И это делает руководитель городского муниципального центра, призванного работать для детей города?!

Представим, что какие-то другие люди на машине подъехали бы на окраинную улицу города, подозвали праздно шатающихся детей, стали бы задавать вопросы малолетним девочкам в детской кампании – проститутки ли они, какими «разнообразными» делами они занимаются с мужиками и т.п. Здесь явно абсурдная ситуация, наносящая вред детям, социально неприемлемая.

Вопрос В.В. Лозового к девушке, работающей в киоске поблизости: – Сколько из этих девчонок – проститутки? Каждая, каждая вторая, каждая третья?

Девушка: – Ну, каждая третья, лучше.

Отметим, что даже эта девушка, торговка из палатки, не педагог и не психолог, не говорит: «проститутки». Так говорит только В.В. Лозовой.

– Зарабатывают таким образом только девчонки или мальчишки тоже?

Девушка: – Мальчишки тоже.

Из группы звучат слова: – Гена есть, он в попу дает.

Последняя фраза вызывает смех среди стоящих детей.

– Много таких мальчишек?

Девушка: – Нормально.

– Скажите, пожалуйста, все ли дети из неблагополучных семей или есть дети, которые имеют родителей нормальных?

Девушка: – Есть дети такие – из благополучных семей.

Какое отношение все выше процитированные интервью и затронутые в них темы имеют к теме профилактики наркопотребления и наркозависимости? Для чего показывать такие кадры родителям детей в контексте профилактики наркозависимости?

Создается устойчивое впечатление, что руководство Центра «Холис» (они же – авторы фильма) имеет какую-то особую привязанность к постоянному артикулированию, обсуждению темы сексуальных отношений детей с взрослыми, в том числе гомосексуальных. Опять, как и в опубликованных программах Центра «Холис», выявляется чрезмерное, необоснованное заявленной целью и темой фильма неадекватное внимание к сексуальным отношениям несовершеннолетних с педофилами, половым извращениям. Без всякой нравственной и правовой оценки этих, по сути, преступных, уголовно наказуемых действий. Отметим еще раз совершенно антипедагогический характер ситуации, когда руководитель Центра «Холис» В.В. Лозовой (в восприятии детей – взрослый «дядя») выспрашивает, уточняет в разговорах с детьми «тонкости» их половых связей со взрослыми, подчеркнем еще раз явный психологический ущерб для опрашиваемых детей в этой ситуации.

Дети просто цинично используются сотрудниками Центра «Холис», и, похоже, опрашивающие их сотрудники даже не ощущают всей низости и цинизма таких публичных разговоров с детьми, которые очевидны не только любому специалисту педагогу, психологу, но и просто нормальному человеку со здоровой нравственностью. Надо помнить и о том, что это конкретные дети, которые, теоретически, могут увидеть себя в этом фильме (даже спустя много лет), их могут увидеть близкие, знакомые, другие дети, с которыми они общаются во дворе, на улице. И что может дать этот сюжет школьникам (в действительности все фильмы предназначаются и для детской аудитории)?

Под звуки ударов на экране идут титры: «Структура наркомании. По имущественному признаку дети, употребляющие наркотики и токсические вещества, распределяются на следующие группы: Средний класс (доход до 700 руб. на человека в месяц) – 65 %. Обеспеченные семьи (доход свыше 700 руб. на человека в месяц) – 24 %. Социально неблагополучные семьи – 11 %».

Представленные цифры (так же как и процитированное выше интервью с В. Белоглазовым) должны, по замыслу авторов фильма, показывать масштабы наркоторговли и наркопотребления в Екатеринбурге. Доказать, что проблема детской токсикомании и наркомании касается не только неблагополучных семей. Но вся эта информация почему-то в фильме так и «повисает», не находя своего логического продолжения, оставаясь содержательно оборванной. Кроме того, она и внутренне противоречива. По приведенной статистике получается, что проблема употребления наркотиков и токсичных веществ – это, в целом, проблема «среднего класса», материально обеспеченных групп населения (89% в сумме). Тогда причем тут дети из явно неблагополучных семей, оборванные, грязные, бродящие по улицам, дети алкоголиков и т.п., которые в основном и показываются в интервью?

Таким образом, фактически все сводится к одному – рекламе Центра «Холис». Причем рекламе очень странной. Навязывается впечатление, что только Центр «Холис» и противостоит в Екатеринбурге распространению наркотиков. Хотя очевидно, что это, в действительности, не так, и никаких свидетельств реальной борьбы его сотрудников с наркоманией, кроме вклада в «теорию», «развенчания мифов» и т.п., данный и другие представленные для исследования фильмы не содержат.

И в этом фильме полностью отсутствует какое-либо позитивное воздействие нравственного, эстетического, культурного, правового плана. В этом смысле характерно содержание следующего далее интервью с генеральным директором Центра «Холис». И здесь все сводится к сомнительным теоретическим разговорам о наркотиках.

В.В. Лозовой заявляет: «Ситуация, когда детям предлагают наркотики в школе, в клубе, на улице, в любом месте, где он живет, отдыхает, учится, к сожалению, в наше время не единична. И дети при такой встрече, как правило, оказываются беспомощными. Вся информация о наркотиках, которая доходит до них, чаще всего почерпнута от так называемых старших друзей, из средств массовой информации, очень часто из кинофильмов, которые в последнее время буквально заполонили наш кинорынок, кинофильмов, которые рисуют этакий привлекательный образ наркомана. Но вот правду о наркотиках, правду о том, что такое наркомания, к сожалению, большинство детей не знает. И необходимо, чтобы такую информацию ребенок получал от специалиста и получал бы её в школе. Я говорю сейчас о необходимости введения нового учебного предмета, который так и будет, наверное, называться: “Профилактика зависимостей”. Большинство родителей считают, что чем меньше ребёнок слышит о наркотиках, тем лучше, тем это каким-то образом может уберечь его от такой встречи. Давайте посмотрим, как выглядит ситуация на самом деле».

Слова В.В. Лозового неоднократно опровергают действующие лица этих же фильмов, которые говорят, что они все знали о наркотиках, имели достаточно достоверной информации и все равно употребляли их. Сводить все к незнанию – абсурдно. И о какой «правде о наркотиках» говорит В.В. Лозовой, которой, как будто, владеют только работники его Центра? И в СМИ много информации о вреде наркотиков. Неверно и некорректно представлять дело так, будто бы в СМИ только пропагандируются наркотики, наркопотребление. Высказывания о «новом учебном предмете» – это профанация, можно уверенно говорить, что нет и не будет такого «нового учебного предмета». В школе есть курс ОБЖ (основы безопасности жизнедеятельности), есть преподавание знаний об анатомии человека в курсе биологии, и на них отведено вполне достаточно времени, чтобы провести профилактику наркопотребления и других зависимостей среди школьников. Еще можно было бы говорить о разработке отдельных дополнительных тем, разделов этих школьных курсов профилактического характера, но никак не отдельного учебного предмета в его понимании В.В. Лозовым.

Под звуки ударов следует титр: «Значительная часть опрошенных родителей считают, что: - их дети ничего не знают о наркотиках; - любая информация о наркотиках вредна». В данном случае – это явная манипуляция, направленная на то, чтобы заранее закрыться от возможной критики используемых Центром «Холис» методов и программ. Мол, родители, выступающие против наших программ, придерживаются мнения, что «любая информация о наркотиках вредна», мол, мы об этом говорили.

Однако, нет таких родителей, которые бы категорически возражали против предоставления их детям грамотной информации об опасности наркотиков. Вопрос заключается в том, в каком виде и объеме подавать эту информацию, кто ее будет подавать, по каким программам и т.д.

Далее идет сюжет с опросом детей в классе.

– Кто из вас слышал слово «наркотики»? Поднимите руки.

Поднимают руки почти все дети. В заданном вопросе нет никакого смысла. Вряд ли кто-то из учащихся школ не слышал этого слова. Этим вопросом осуществляется смысловая подмена, намеренное смешение понятий, поскольку слышать слово «наркотики» и знать о наркотиках – принципиально разные вещи.

– Кто-нибудь из вас знает, где обычно собираются наркоманы и токсикоманы? Поднимите руки.

(Почти все поднимают руки).

– У кого есть друзья наркоманы? Ну, не друзья, хорошо, знакомые-наркоманы. Есть такие в классе? Поднимите руки.

(Мало поднятых рук)

– Знакомые просто? Не друзья, а просто знакомые. Люди, которых вы знаете, которые – наркоманы. Если такие есть, поднимите руки, у кого есть знакомые-наркоманы.

(Девочка подняла руку. Затем многие подняли руки).

– Кто из вас знает хотя бы один телефон, по которому можно позвонить, чтобы получить помощь? Есть такие?

(Нет поднятых рук).

– Телефон доверия, телефон специальной службы, куда можно обратиться наркоману за помощью, кто-нибудь из вас знает?

Титр: «Телефон доверия Центра “Холис”…» (указывается номер телефона).

Отметим, что спрашивается об обращении наркомана за помощью, а опрос проводится среди детей в обычном классе в рамках профилактической работы.

В целом, этот опрос является совершенно абсурдным и бессодержательным с точки зрения профилактики наркопотребления и наркозависимости детей, в нем не усматривается никакой смысловой нагрузки кроме, опять же, рекламы (в родительской аудитории) Центра «Холис».

Далее следует два интервью. Одно – с уже ранее показанной малолетней девочкой, которую В.В. Лозовой чуть раньше расспрашивал про ее половые контакты. Несчастный ребенок признается, что помимо «зарабатывания половым способом», она – так же еще и токсикоманка, и что без нюхания клея она «мучается». И другое – с юношей-наркоманом, который говорит: «Я тоже когда-то начинал анашу курить, когда-то все рано или поздно начинают, а потом кончают все в морге»,

После этих интервью, так же с акцентированной психологической нагрузкой, неприемлемой даже для взрослого человека, на зрителя (возможно, и ребенка) обрушивается уже совершенно чудовищный видеоряд.

Показывается помещение морга, где на каталках лежит множество трупов людей, почти все они полностью обнажены. На одной из каталок два трупа вообще положены один на другой. Оператор достаточно подробно показывает тела с позиции, с которой полностью видны все тела, в том числе половые органы умерших. В конце этой панорамы показан крупно сгиб локтя, возможно, наркомана (или трупа наркомана) со следами от иглы. После такого показа мертвецкой следует высказывание зав. отделением экспертизы трупов Свердловского областного бюро судмедэкспертизы Д.Л. Кондрашова о том, что если в 1995 г. было выявлено 100 «положительных результатов, выявлены наркотические вещества» (вероятно, в трупах), то в 1997 г. – 410 случаев.

Очередная съемка трупов, в целом, явно не связана с сюжетом и заявленными целями фильма. Видно, что это трупы взрослых людей, некоторые – даже пожилых. Похоже, что это просто отделение морга для хранения трупов. Никакого прямого отношения к наркомании, тем более детской и подростковой наркомании, ее профилактике, все это совершенно не имеет и иметь не может. Даже если эта сцена – очередное вульгарное запугивание смертью, то это совершенно необоснованно и не может привести ни к какому позитивному профилактическому результату в профилактике наркомании. Показ этой сцены в родительской аудитории вызовет, в лучшем случае, недоумение. На наркомана или имеющего опыт употребления наркотиков эти вульгарные приемы запугивания никакого впечатления не окажут. Показ такой сцены нормальным несовершеннолетним детям, не употребляющим наркотики, приведет только к травмированию их психики.

Возникают закономерные вопросы уже даже не столько к авторам фильма, сколько к сотрудникам морга и правоохранительных органов г. Екатеринбурга (если съемки проводились в этом городе): кто позволил снимать на видео помещения морга, где лежат трупы конкретных умерших людей (лица отчетливо видны)? Снимать на видео вскрытие трупа (фильм «Наркотики: мифы и реальность II»)? Ведь это конкретные люди, у которых, возможно, есть родственники, члены семей, которые вполне могут увидеть своего дедушку или отца, брата или сестру, придя на такое «занятие по профилактике» наркомании от Центра «Холис»? Как такая дикость вообще могла прийти в голову людям? Полагаем, что данный факт должен стать предметом специальной проверки органами прокуратуры. Родственники показанных в фильмах людей имеют полное право подать на руководство Центра «Холис» в суд за фактическое глумление над памятью их близких (наверняка, отнюдь не все из показанных умерших людей были порочны, принимали наркотики, но все они совокупно «записаны» по сюжету фильма в наркоманы), потребовать возмещения им морального вреда.

Следует отметить, что акцентирование внимания зрителей на половых органах трупов ставит под вопрос оценку этой сцены даже как реализации приема запугивания, устрашения смертью. Эту сцену следует рассматривать в совокупности со сценами из фильма «Наркотики: мифы и реальность II», когда патологоанатом на протяжении длительного времени сначала раскладывает и готовит к работе инструменты для работы с трупами, а затем совершает различные (в том числе странные, явно не медицинские) манипуляции с трупом девушки.

В задачи настоящего исследования не входила психологическая оценка авторов фильма и руководителей Центра «Холис», однако такое, не обусловленное никакими образовательными и профилактическими задачами, особое внимание авторов фильма Центра «Холис» к трупам и половым органам трупов (ведь трупы могли быть показаны и закрытыми, без обнаженных половых органов), можно оценить как явно неадекватное поведение с точки зрения психологической нормы. Не говоря уже о профессиональной этике и культуре, нравственности, педагогике.

Несомненно также, что показ такого рода сцен направлен на танатизацию сознания несовершеннолетних и, кроме того, использован в качестве одного из средств манипулирования сознанием зрителей.

Вполне корреспондирует сказанному и завершающий сюжет фильма, представляющий собой постановочную игровую сцену, в которой звучит постоянно повторяющаяся считалка: «Раз, два, три, наркоман – умри!». На экране сначала видны движущиеся по кругу огоньки, потом оказывается, что это свечи в руках у детей, которые движутся по кругу друг за другом. После каждого проговаривания считалки хором один ребенок задувает свечу, которую он держит в руке, и выходит из круга. В конечном итоге остается лишь один мальчик с зажженной свечой, которую он продолжает держать в руке. Мальчик говорит: «Папа, спаси меня».

Эта сцена явно не символизирует опасность высокой смертности наркоманов, она больше походит на какой-то сатанистский ритуал. Школьники, просматривающие этот сюжет, не сразу и подумают, а многие и просто не поймут, что он символически означает. Дети не обладают такой быстротой улавливания символических ассоциаций, как взрослые. Никакого комментария нет, ничего не объясняется, это просто очередной психологический «удар» по зрителю.

Обратим внимание на слова: «Наркоман – умри!». Не «умер», не «умирает», а именно – «умри!». То, что такой выбор обусловлен необходимостью соблюдения рифмы, – сомнительный и неприемлемый аргумент.

Зато такой подход соответствует заявленной в опубликованных программах Центра «Холис» его позиции относительно «позитивности» гибели наркоманов как формы «естественного отбора», поскольку в результате осуществляется «чистка человечества, естественный отбор»[10].

Характерна тяжелая, депрессивная окраска тональности голосов детей, произносящих эту считалку. Громкость голосов все снижается, постепенно переходя на шепот. В контексте уже неоднократно указанных фактов использования авторами фильма психологических манипуляций не случайна окраска пола в помещении – в чередующуюся черную и белую клетку, что может оказывать дополнительное психологическое давление на зрителя.

Следует подчеркнуть, что этот игровой сюжет крайне опасен для психики детей, снимавшихся в нем. А снимались, судя по всему, дети лет 11–12, что подтверждается в финальных титрах фильма: «Благодарим за участие в подготовке фильма учеников 6 класса 121 школы г. Екатеринбурга. Особая благодарность ученикам 5 “г” 12 школы г. Екатеринбурга, хореограф О.А. Горбунова». Постановка, съемка и демонстрация таких «танцев» также должны стать предметом разбирательства органами управления образованием. Возможно, родители этих учащихся не были информированы и не давали своего согласия на участие их детей в подобных антигуманных «постановках».

Не менее психотравматичен этот сюжет и для сознания несовершеннолетних зрителей, которым указанный фильм так же может быть продемонстрирован, судя по аннотации к этому фильму (см. выше). Да и у некоторых родителей этот сюжет способен вызвать чувство депрессии, иные психологические проблемы.

В цитированных выше, в начале подраздела, методических рекомендациях по работе с данным фильмом указано:

«После просмотра фильма педагог должен выдержать паузу и затем поговорить о своих чувствах, которые он испытал при просмотре ФИЛЬМА. Спросить о том, какие чувства испытывают родители.

Затем необходимо проинформировать родителей о наркоситуации в городе, районе. Обсудить факторы, способствующие формированию зависимого поведения.

Классному руководителю нужно обсудить алгоритм действий для предупреждения опасного поведения детей, указать источник, содержащий методику оказания помощи подростку в кризисной ситуации. Подробнее о работе с этим фильмом можно прочитать в монографии В.В. Лозового “Профилактика наркомании: школа, семья” (Екатеринбург, 2000)»[11].

Никакого отношения содержание фильма к этим рекомендациям так же, как и в случае с предыдущим фильмом, не имеет. Никакой значимой информации (кроме статистики распределения наркоманов по материальному уровню их семей, а также запугивания темпами роста наркомании, что и так всем известно) фильм не дает. Никаких методических указаний для классных руководителей по «предупреждению опасного поведения детей» (какого конкретно – опасного?) не содержит. Уверение В.В. Лозового о введении в школах нового учебного предмета нельзя считать такими рекомендациями. Все опять сводится к саморекламе, на этот раз к рекламе книжки В.В. Лозового. Можно предположить, что после такого «занятия» от ведущего последует предложение родителям, зрителям фильма приобрести эту книжку.

Таким образом, фильм «Дети и наркотики» не реализует и, в принципе, по своему содержанию не в состоянии реализовать заявленные его создателями цели. Этот фильм несет высокий потенциал психотравмирующего воздействия, является разрушительным для нравственного сознания зрителей, особенно опасным – для детей.

 

3. Фильм «Одиночная камера пыток».

Фильм[12] так же заявлен как направленный на профилактику наркопотребления и наркозависимости среди детей, а также на профилактику ВИЧ-инфицирования. Однако, с точки зрения психолого-педагогического подхода к профилактике наркопотребления и наркозависимости, а также профилактики ВИЧ-инфицирования, название фильма выбрано крайне неудачно.

На протяжении фильма рассказывается об истории девушки Арины, заразившейся ВИЧ при внутривенном употреблении наркотика и находящейся в местах лишения свободы, и, вкратце, истории так же ВИЧ-инфицированного наркомана Михаила. При этом показываемые помещения учреждения исполнения наказаний в сознании детей связываются через название фильма с пытками, «камерой пыток». В чем именно заключаются «пытки» – то ли в нравственных страданиях девушки, то ли в том, что она отбывает наказание за кражу, не ясно. Можно подумать (некоторые подростки так и могут подумать), что «пытками» является отношение взрослых людей к симпатичной девушке, которую поместили в одиночную камеру. Отметим, что по ходу фильма не ясны причины помещения девушки, осужденной за кражу, в одиночную камеру, что должно иметь веские основания.

Закадровый комментарий практически полностью отсутствует. Но и ведущий урок педагог, воспользовавшийся программами и указанным видеофильмом Центра «Холис», тоже не даст никаких нравственных и правовых комментариев, поскольку таковые не предусмотрены программами Центра «Холис».

Транслируется одна сплошная «чернуха», подготовленная на крайне низком эстетическом и интеллектуальном уровне. Следует отметить нравственно и эмоционально пониженное содержание и этого фильма. Эмоциональный фон фильма не настраивает на конструктивное осмысление проблем наркозависимости и опасности ВИЧ, поскольку является чрезмерно депрессивным, давящим, «чернушным». Визуальными средствами авторы фильма вызывают у зрителей чувство подавленности, безнадежности. На это работает, в частности, сцена с отбитыми лицами статуй, съемки помещений учреждения исполнения наказаний, показ выгрузки заключенных (или задержанных) из спецавтомобиля, практически все монологи и диалоги в фильме. Все эти сцены в контексте сюжета фильма будут восприниматься сознанием несовершеннолетних зрителей как сильное негативное психологическое воздействие, увеличивающее общую депрессивную направленность фильма.

Если рассматривать этот фильм с точки зрения достижения им заявленных целей, то все, что снято и показывается, сделано настолько непрофессионально, что абсолютно не достигает цели – убедить несовершеннолетнего отказаться от употребления наркотиков.

В фильме отсутствует оптимистичная составляющая, и фильм сам по себе, является своеобразной пыткой для детского сознания. Весь текст фильма не содержит никакого позитива, никакой познавательной или нравоучительной составляющей. А ведь этот компонент обучения чрезвычайно важен в аудитории несовершеннолетних. Отметим, что фильм задуман для демонстрации в аудитории школьников, подавляющее большинство из которых не употребляют наркотики и не являются ВИЧ-инфицированными.

Вновь, как и в других представленных для исследования фильмах Центра «Холис», зрителям навязывается чувство безысходности, полной безнадежности, даже фатальности. С использованием психологических манипуляций внедряются установки, что все «без толку», что сделать совсем уже ничего нельзя, если человек попал в наркотическую зависимость или если он ВИЧ-инфицирован, на его жизни полностью «ставится крест» и т.д.

Но особенно разрушительно воздействуют на сознание несовершеннолетних зрителей монологи и диалоги фильма.

Для примера процитируем несколько.

Вопрос Арине: – Вы как-нибудь планируете сейчас свою жизнь?

Арина: – Нет, я живу одним днем.

Вопрос: – Это из-за болезни, из-за наркотиков, всё вместе, да?

Арина: – Угу.

Вопрос: – Извините меня, но такое ощущение складывается, что Вы просто крест на себе поставили.

Арина: – Может быть.

(…)

Михаил: – Нет смысла в жизни. Ничего я не жду. В чем смысл жизни? Я думаю, что в продолжении, наверно, семейства, потомства, так сказать, чего я не могу уже оставить. Пуста моя жизнь – ненужная, так сказать. Ненужная, бесполезная. Что за собой ничего не оставлю уже ровным счетом.

(…)

Арина: – Откуда я знаю, сколько мне осталось жить?

(…)

Вопрос: – Зачем вы на белый свет появились?

Михаил: – Чтобы умереть.

Отметим в этих диалогах молодых людей с работником Центра «Холис» (вероятно – педагогом или психологом!?), что взрослый не поддерживает психологически своих молодых собеседников, находящихся в трагичной жизненной ситуации, а, напротив, подталкивает их своими вопросами к фатальным выводам, к состоянию осознания и принятия безнадежности. Задавать молодым людям в их положении вопросы типа: «Зачем вы на белый свет появились?», выступая неким судией, играя на сюжет фильма, совершенно безнравственно. Аналогично тому, как сотрудники Центра «Холис» фактически издевались над малолетними детьми в предыдущем фильме, расспрашивая у девочек о деталях их сексуальных отношений с «мужиками», так и здесь налицо фактическое глумление над использованными в фильме молодыми людьми. Арина и Миша – «материал» для создателей этого фильма, который просто используется для запугивания зрителей. Но ведь это не «отработанный материал», а живые люди, еще совсем молодые.

Все эти аудио-визуальные ряды и диалоги в фильме несут в себе колоссальный разрушительный для психики даже здорового человека потенциал, эффективно навязывая депрессивное состояние, чувство полной безысходности.

Если зрителями будут обычные нормальные дети, не инфицированные ВИЧ и не употребляющие наркотиков, то просмотр таких сцен приведет к индуцированию психологических проблем, к разрушению оптимистической составляющей восприятия мира. Ведь в современной ситуации существует риск заразиться ВИЧ иными способами, помимо употребления наркотиков, помимо прямой вины самого человека – например, вследствие переливания зараженной крови и т.п.

И если среди зрителей окажется несовершеннолетний, употребляющий наркотики, а тем более – ВИЧ-инфицированный, то такое внушение будет для него фатальным, лишит его воли к выздоровлению, к жизни, просто убьет его психологически, станет суицидальным фактором. Такому человеку фильм буквально вбивает в сознание мысли (скорее даже – установки) о том, что его жизнь – «ненужная и бесполезная», на его жизни «поставлен крест», что ему осталось только умереть, и за собой он не оставит ничего, кроме использованных шприцов, горя родных и близких.

В западных странах реализуется подход социально-психологической поддержки ВИЧ-инфицированных людей, направленный на то, чтобы создать им условия для полноценной (хотя бы относительно) жизни, когда ВИЧ-инфицированные осознают свою ответственность перед людьми и обществом за нераспространение инфекции, сознательно не вступают в половые связи со здоровыми людьми, а общество не допускает превращения их в изгоев. В европейских странах, в США, Канаде, Австралии, в иных странах мира просто немыслимо намеренное навязывание ВИЧ-инфицированным суицидальных настроений. Здесь же мы имеем дело просто с подталкиванием таких людей к пропасти, фактическим навязыванием им чувства бессмысленности существования, жизни. Это можно оценивать не просто как антипедагогическое воздействие, а как реальный фактор психологического давления на личность в направлении внушения мыслей о суициде. Если кто-то из показанных в интервью молодых людей, действительно, сведет счеты с жизнью, часть ответственности за это, несомненно, будет лежать и на их собеседниках из Центра «Холис».

Следует отметить и другое – навязывание посредством данного фильма ВИЧ-инфицированному идеи о том, что ничего больше не остается, как только «жить одним днем». Именно такой вывод могут сделать некоторые молодые люди в подобной ситуации после таких «собеседований». Но такая установка неизбежно породит другую – жесткое противопоставление себя всему окружающему миру, безответственное и агрессивное негативистское отношение к окружающим. Если нужно жить одним днем, значит, какое мне дело до других, до их проблем, до их здоровья? Значит, можно вступать в половые контакты и заражать половых партнеров ВИЧ. Если я живу одним днем, то зачем мне заглядывать в завтра и еще дальше, где, возможно, ожидает привлечение к уголовной ответственности за заражение другого лица ВИЧ-инфекцией лицом, знавшим о наличии у него этой болезни. Но будет ли это завтра? Вопрос – неуместный, так как Центр «Холис» внедряет установку, что жить остается лишь одним днем.

Аннотация и методические рекомендации Центра «Холис» к этому фильму:

«“Одиночная камера пыток”. Фильм для работы с подростками 8 11-х классов. В филь­ме показана судьба ВИЧ-инфицированной девушки, заразившейся при внутривенном употреблении наркотика и находящейся в местах лишения свободы. Работа с этим фильмом входит в план занятия № 1. Это занятие первое в цикле. Поэтому ведущий должен: представиться, рассказать немного о себе; сообщить о цели встречи; сделать обзор того, о чем пойдет речь. Это предотвратит вопросы во время работы; указать, сколько времени займут занятия (это дисциплинирует, успокаивает тревожных и нетерпеливых подростков), сообщить, что в конце занятия он может отвечать на вопросы, не связанные с занятием; сообщить о своих ожиданиях (запрограммировать результат); познакомить с правилами работы на занятиях (см. главу 1).

Ход занятия

Вступительное слово ведущего. Представьтесь, расскажите немного о себе, о цели встречи. Сделайте обзор того, о чем пойдет речь, проинформируйте о том, сколько времени займут ваши занятия, сообщите, что в конце встречи вы можете ответить на вопросы, не связанные с занятием. Расскажите о своих ожиданиях, познакомьте с правилами работы на занятиях. Предложите ребятам выступить в роли экспертов и посмотреть фильм. Сообщите, что после просмотра будет обсуждение.

Просмотр фильма. Обсуждение

Ведущий должен начать с рассказа о своих чувствах, которые он испытывает к героям фильма (жалость, сочувствие и др.), побудить подростков высказать свое мнение и свои чувства.

Вопросы для обсуждения:

Что произошло с героями фильма (Ариной и Мишей)?

Как они попали в такую ситуацию?

Как люди заражаются СПИДом?

Что нужно делать людям, чтобы не заразиться СПИДом?

Работа с эпизодом

1. Поставить фрагмент фильма, когда Арина рассказывает о первой пробе наркотика (на кассете он длится с 0.40.00 до 0.42.39). Это произошло в ситуации безделья, скуки, в результате любопытства, желания подражать группе.

2. Фильм останавливается нажатием кнопки “пауза”. Картинка замирает (технология стоп-кадра).

3. Обсуждение вопросов:

Что происходит?

Может ли такое произойти в жизни? (или: Реально ли это?)

Что заставило подружек согласиться на прием наркотика (кроме любопытства)?

Работа в группах

1. Распределите подростков по группам. В группе должно быть 5–7 человек.

2. Задание группам:

обсудить, к каким еще последствиям могли привести скука, желание подражать группе и т.д.;

разработать проект памятки о безопасном поведении для подростка, который сталкивается со скукой и бездельем.

3. Групповое обсуждение (5 мин).

Ребята делятся проектом памятки со всем классом. Во время обсуждения памяток и вариантов безопасного поведения в опасной ситуации педагог должен контролировать ход занятия, делая акцент на конструктивных способах выхода из такой ситуации.

Завершение. Подведение итогов занятия

Что для вас на этом занятии оказалось самым важным?

Как полученную информацию вы примените в будущем?»[13].

В этой цитате из программы Центра «Холис» характерны указания на то, что авторы фильма и учебной программы, «программируя результат» воздействия на аудиторию, заявляют о необходимости «предотвращения вопросов во время работы». Навязывая такие установки, авторы фильма, определенно стремятся предупредить критическое восприятие и осмысление зрителями того, что им навязывается.

Как и в случаях с предыдущими фильмами, методические рекомендации по их использованию или имеют весьма отдаленное отношение к содержанию фильмов (как в случае с длительными показами трупов – что тут обсуждать?), или педагогически бессодержательны и безграмотны. Вопросы к учащимся: «Что произошло с героями фильма? Что происходит? Может ли такое произойти в жизни?» – просто бессмысленны. Учащимся старшего возраста предлагается просто воспроизвести содержание фильма? Или усомниться в том, что показанные в фильме молодые люди Арина и Миша, действительно, существуют, что это не актеры?

Никакого содержательного ответа на вопрос: «Что нужно делать людям, чтобы не заразиться СПИДом?» – не предлагается. Можно предположить, судя по другим материалам Центра «Холис», что единственной социально-педагогической рекомендацией в это отношении будет презерватив. Подросткам предлагается самим «разработать проект памятки о безопасном поведении для подростка, который сталкивается со скукой и бездельем». Это вообще что-то новое в педагогике. Далее появляются «памятки и варианты безопасного поведения в опасной ситуации», причем педагогу предлагается делать «акцент на конструктивных способах выхода из такой ситуации». Из какой опасной ситуации? Из ситуации скуки и безделья? Это является опасной ситуацией, или такой ситуацией являются ранние и беспорядочные половые связи (ситуация Арины и Миши), отсутствие у молодых людей нормальной учебы, работы и т.д.?

Отметим также, что как в видео-пособиях, так и в печатных материалах Центра «Холис» полностью отсутствуют вопросы, типа: Что нужно делать, если человек уже заразился ВИЧ? Как должны относиться окружающие к ВИЧ-инфицированному? Каким должно быть нравственное и безопасное для других поведение ВИЧ-инфицированного, учитывая нормы нравственности, а также нормы Уголовного кодекса Российской Федерации, устанавливающие уголовную ответственность за заражение ВИЧ-инфекцией (статья 122 УК РФ)?

В контексте последнего вопроса характерно обсуждение причин того, почему партнер Арины не сказал ей о том, что он ВИЧ-инфицирован. Приводятся какие-то неубедительные предположения относительно причин такого поступка, но не дается ни нравственная, ни правовая оценка такого поведения.

Тем более, в фильме не ставятся вопросы о том, что самым лучшим средством избежать заражения ВИЧ является не только отказ от употребления и даже пробования наркотиков, но и отказ от беспорядочных половых контактов, отказ от добрачной половой жизни и верность супругу (супруге) в браке. Эти нравственные понятия принципиально игнорируются авторами программ и видеопособий Центра «Холис».

Фильм «Одиночная камера пыток» не реализует и, в принципе, не в состоянии реализовать заявленные его создателями цели. Этот фильм так же может оказывать на зрителей, особенно – несовершеннолетних, психотравмирующее воздействие, он является прямо опасным суицидальным фактором для молодых людей, имеющих опыт наркопотребления или ВИЧ-инфицированных.

 

4. Фильм «Наркомания: мифы и правда».

Фильм[14] начинается с выступления главы города Екатеринбурга А.М. Чернецкого:

«Сегодня в России проблема наркомании становится одной из страшных проблем, которую предстоит решать. К сожалению, не исключением стал и наш город. Главное, что сегодня оказалось нерешенным – вопрос комплексного подхода к наркомании. Занимаются ею отдельно медики, занимаются отдельно правоохранительные органы, занимаются специалисты социальных сфер. Однако комплексного подхода до определённого времени не было. Я очень рад, как мэр города, что именно в нашем городе, в Екатеринбурге создан муниципальный центр “Холис”, который проблемами наркомании занимается комплексно. Я могу приветствовать ту акцию, которая сегодня начата муниципальным центром “Холис”, Свердловской государственной телерадиокомпанией и администрацией города Екатеринбурга по просвещению, просвещению родителей, просвещению ребят, что же такое наркомания, к чему она приводит, каким образом и что можно ей противопоставить».

В этой речи глава города Екатеринбурга полностью заявил о своей поддержке деятельности Центра «Холис», реализуемых им программ, производимых и/или используемых им пособий, в том числе видеофильмов. А.М. Чернецкий говорит, на первый взгляд, правильные слова. Однако, в действительности, в данном фильме сказанное А.М. Чернецким является неуместным и абсурдным.

Для чего несовершеннолетним вся эта длинная речь политика о совместных акциях, об отсутствии комплексности и т.д.? Комплексность в решении проблемы наркоторговли и наркопотребления как раз и должен был обеспечить глава города Екатеринбурга, это – его прямая обязанность, согласно абзацам 3, 4 и 12 статьи 12 и пункту 1 статьи 11 Устава муниципального образования «Город Екатеринбург»[15]. Указываемые А.М. Чернецким нерешенные проблемы и существующие недоработки – это, в первую очередь, его вина, как высшего должностного лица города Екатеринбурга[16], наделенного необходимой компетенцией. Не созданы условия для нераспространения наркотиков, прежде всего – среди молодежи, не проанализированы причины наркопотребления (духовно-нравственные, социальные), не предложены и не реализуются необходимые меры. И на кого пенять в этой ситуации главе города Екатеринбурга? Получается, А.М. Чернецкий расписывается в собственном бессилии перед лицом проблемы незаконного оборота наркотиков и проблемы массовой молодежной наркомании в Екатеринбурге и профанирует эту проблему в восприятии зрителей фильма. Ведь очевидно, что именно он и его подчиненные, а не зрители фильма, родители, случайные прохожие и т.д., несут ответственность за то, что наркотики в г. Екатеринбурге можно купить на каждом углу, как свидетельствуют участники фильма, что они свободно продаются в школах, что брошенные дети открыто употребляют наркотические вещества на улицах города на глазах прохожих. И жителям города, вероятно, нужны от А.М. Чернецкого не сомнительные рассуждения о том, что главной нерешенной проблемой является «отсутствие комплексного подхода», а реальные управленческие решения и действия по освобождению города от наркоторговцев.

Но главное, совершенно нет никакой необходимости, обусловленной педагогическими или профилактическими целями, обсуждать с несовершеннолетними отвлеченные теоретические вопросы комплексности или не комплексности решения проблемы наркомании в городе Екатеринбурге и обеспечения согласования действий всех заинтересованных органов, служб и подразделений в решении этой проблемы. С одной стороны, такое обсуждение подводит подростка к осознанию того, что в городе Екатеринбурге отсутствует эффективная реализация государственной политики в противодействии незаконному обороту наркотиков и в профилактике наркозависимости. Это приведет к выводу о бессмысленности собственных усилий противостоять наркомании или вовлечению в наркоманию. Подростки могут вполне здраво рассудить: если государственные и городские власти ничего сделать не в состоянии, то что могу сделать я? С другой стороны, эти рассуждения (тем более, что зритель уловит определенную неискренность в выступлениях А.М. Чернецкого и В.В. Лозового) совершенно неинтересны школьникам и их родителям и более всего напоминают политическую предвыборную саморекламу главы города Екатеринбурга А.М. Чернецкого и коммерческую рекламу Центра «Холис», его продукции и услуг.

Далее рекламу Центра «Холис» продолжает уже его генеральный директор В.В. Лозовой: «Город Екатеринбург в числе прочих городов Российской Федерации стал ареной невидимой войны. Войны наркотиков против детей, молодёжи, против нашего будущего. На этой войне ежедневно гибнут сотни и десятки наших детей. Как на всякой войне, на этой применяют разные виды оружия. На наш взгляд, наиболее мощным оружием являются мифы. Их несколько».

Отметим, что войны против общества, в первую очередь – против детей и молодежи, ведут не сами «наркотики», представляющие собой определенные вещества, а люди, их производящие, обеспечивающие их незаконный оборот, целенаправленно вовлекающие в наркоманию детей и молодежь. А также коррумпированные чиновники, «закрывающие глаза» на незаконный оборот наркотиков или осуществляющие явно неадекватные меры по противодействию незаконному обороту наркотиков. И кто применяет на этой войне «разные виды оружия» – по путанному выступлению В.В. Лозового получается, что сами «наркотики» и создают какие-то «мифы». Человек не может грамотно выстроить элементарную фразу, и это в пособии для школьников!

В контексте обсуждения необходимости обеспечения комплексного подхода в решении проблемы наркомании единственным «позитивом» в речи и А.М. Чернецкого, и В.В. Лозового представляется только Центр «Холис». Но в продукции и услугах Центра «Холиса» нет никакой комплексности. Есть некритическое перенесение на российскую аудиторию зарубежных пропагандистских материалов, безграмотных или прямо опасных в психологическом отношении, есть производство опасных для психики несовершеннолетних видеофильмов и безграмотных рекомендаций к ним. Но нет (по крайней мере, это совершенно не просматривается из опубликованных программах и иных методических материалах Центра «Холис»[17], а также в представленных для исследования фильмов) ни комплексной психологической помощи наркозависимым, ни их социальной реабилитации (содействие образованию, профессиональной занятости, развитию духовных интересов личности, помощь семьям и т.д.), ни работы на поле прямого противодействия незаконному обороту наркотиков.

Тогда о какой комплексности говорится в данном фильме и зачем? Очевидно, что это – всего лишь фон для навязчивой рекламы Центра «Холис».

Дальнейшее содержание фильма построено на противопоставлении доводов двух сторон. С одной стороны, несколько привлекательных и внешне нормальных и здоровых девушек и молодых людей говорят о том, что принимать («с умом») наркотики – безопасно и модно, соответствует «продвинутому» образу жизни. С другой стороны, с ними как бы спорят наркоманы со стажем. Такой прием в определенной мере возможен, но в данном фильме аргументы «за» наркотики выглядят гораздо более убедительными, чем аргументы «против». По крайней мере, для восприятия подростка, школьника. Практически все ответы, по замыслу авторов фильма, направленные на развенчание «мифов» и на опровержение пропаганды наркотиков, выглядят очень блекло по сравнению с доводами компании девушек, достаточно убедительных в своей аргументации возможности и допустимости ограниченного («с умом») потребления наркотиков. На это работает и внешний вид персонажей – цветущий вид девушек и юношей и в противопоставлении им – явно не выигрышный вид юного наркомана.

Фильм, в действительности, окажет совершенно обратное декларируемому воздействие в отношении внедряемых ценностей и влияния на сознание несовершеннолетних зрителей. Эффект от просмотра несовершеннолетними этого фильма будет противоположным тому, который заявляется.

Для подтверждения данного вывода целесообразно дать расшифровку высказываний нескольких девушек и юношей, которые в данном фильме являются главными действующими лицами.

На вопрос о том, можно ли пробовать наркотики, девушки, находящиеся, видимо, в комнате общежития, отвечают:

– Мне кажется, можно попробовать.

– Конечно.

– Я тоже так считаю.

– Я бы попробовала.

– Зато вечер незабываемый.

(…)

Девушки:

– Если ему нравится курить, если ему нравится колоться, он это будет делать, даже зная о вреде.

– Если вредно, значит, нельзя. Если нельзя, но очень хочется, значит, можно.

Вопрос: – Значит, чуть-чуть, но можно?

– Да, чуть-чуть можно.

(…)

Девушка: – Допустим, шумная, весёлая компания, или там, куда-то на дискотеку, ещё можно там что-то попробовать.

(…)

Девушка (в контексте фильма – про анашу): – Завариваю чай с травкой, с мятой, там, с мелиссой. Так такие же травы. Так же где-то растут на той же земле.

(…)

Девушка: – Мне кажется, самое безобидное – это простая, обычная марихуана. От нее, вроде бы, и весело, и потом ничего так не болит, то есть особого вреда нет.

(…)

Девушка: – Я абсолютно уверена в том, что что бы ни случилось, я смогу держать себя в руках. Я достаточно сильный человек, чтобы себя контролировать. Ну, я, в принципе, – психологически сильный человек. То есть я, да, я могу себя контролировать. В конце концов, я могу себя вон к кровати привязать.

Здесь характерен ответ наркомана Александра на это (или слова Александра, авторами фильма поставленные после слов девушки):

– Героин, ну вообще, опиум, он сидит за углом и ждёт тебя, когда же ты ошибешься… И он попытается сбить тебя с пути…

Его слова совершенно не отвечают на предшествующий тезис девушки.

Очевидно, что такого рода ответы «не в тему», не по существу сказанного девушками, ответы на параллельные темы (хотя и близкие), произнесенные наркоманами, внешне не вызывающими симпатии, не воспринимаются молодежной аудиторией в качестве авторитетных. И потому не несут в себе никакого воспитательного, убеждающего и просвещающего потенциала.

Зато в противовес им выглядят весьма убедительными девушки. Тем более что выглядят они очень привлекательными, самоуверенными, жизненно активными. Подростковая или молодежная аудитория гораздо с большей вероятностью позитивно воспримет сказанное девушками, чем выступающими их оппонентами наркоманами.

Отметим также, что выступления «за наркотики» подаются в цвете, тогда как съемка наркоманов, пытающихся, по сюжету фильма, опровергнуть мифы о наркотиках, – черно-белая. Это так же не способствует принятию зрителями аргументов наркоманов о вреде наркотиков.

Девушка: – Есть же какие-то специальные алгоритмы для курящих людей, чтобы им бросить. Например, кто курит пачку в день, по одной сигарете выбрасывать. Нельзя ли так с наркотиками поступать?

(…)

Девушка: – Употребление наркотиков – это личное дело каждого человека. То есть если он хочет – пожалуйста. Зачем запрещать-то? Тем более, если запрещать, то, по-моему, еще больше народу будет рваться. Потому что запретный плод – он сладок.

И снова характерен ответ наркомана Александра «не в тему»:

– Если человек умный, он, значит, понимает, что это запретно, и не позволит себе даже сделать затяжку анаши. И чем как бы, кажется, анаша безобидна, да? Вот ты употребляешь, а кто-то смотрит на тебя, и ты подаёшь ему повод.

(…)

Девушка: – Такой человек, кажется, бывалый такой. Можно и похвастать. Приехать, например, домой к себе в провинцию, сказать, вот я там… Ну, что вы тут мне говорите? Я все это знаю. Можно же так похвастаться?

Вопрос: – Сразу как-то вырастаешь, да?

Девушка: – Ну, определенно, авторитет зарабатывается. Потому что сейчас это, особенно среди молодежи это, ценится очень сильно. Потому что если считают, что если ты пробовал наркотики, и с тобой ничего не случилось, значит, ты – человек сильный, значит, ты что-то можешь.

(…)

Вопрос: – Как вы к этому относитесь, когда такие стимуляторы человек принимает на дискотеке?

Девушки:

– Ну, это чуть ли ни к зависти ведет. Потому что вот он танцует, и все так – ах, как хорошо! Как он хорошо танцует! Вот какие у него движения. Прямо па какие-то вообще космические. Пытаешься узнать, что такое. Даже немножко завидно.

– На самом деле, завидно. Потому что, когда ты измочаленная такая вся, а он танцует, тебе тоже хочется, и рвешься за ним поэтому.

(…)

Девушка: – Есть вот знакомая девочка одна, моя одногруппница. Она колется. Но она колется, знаете, у нее такая причина как бы, она считает, уважительная причина. Просто она работает в модельном агентстве, еще подрабатывает. И им, естественно, нужно держать форму. А вот, как знаете, наркотики, это все курение – это все-таки стройнит очень. Не то что стройнит, ну, просто очень худеют от этого.

(…)

Девушка: – Какой смысл колоться, у себя запершись за дверью там, за семью замками? И потом сидеть, молча все это переживать? Это как эксперимент. Зачем мне эксперименты?

Вопрос: – Вы считаете, наркотики улучшают общение?

Девушки:

– Да, они помогают.

– Развязывается язык, сразу становятся все люди друзьями, братья. Это как алкоголь прямо.

(…)

Девушка: – Многие вот эти средства, они как бы считаются – средства для расслабления. Например, вот плохо мне. Вот я закурю, и будет так хорошо! Просто и у меня знакомые так делают. И, честно говоря, ну, сама один раз тоже пыталась так же решить проблему. Проблемы вот такие – учеба, что-то такое. И вот сидишь, думаешь так, расслабляешься. Да, конечно.

(…)

Девушка: – А Вы знаете, я однажды видела человека, который обкурился до синих соплей, просто-напросто. Вот мне смешно было! Честное слово. Не то, что у меня отвращение. Я смеялась до упаду просто, вот.

(…)

Девушка: – Супервесело просто. Человек, вот представьте себе барана в обличье человека. Это просто… Она ходила, смеялась, по комнате, руками размахивала. Это вообще такой цирк был! Мы все смеялись всей толпой, кто зашел.

(…)

Девушка: – И когда этой девочке потом рассказывали, что мы видели, она тоже смеялась очень. Изображали. Она такая: – Да, девчонки, да это я была? Да, не может быть! Ой, как смешно!

Высказывания демонстрируемых в кадре девушек активно воздействуют на сознание зрительской аудитории и навязывают ей целый ряд установок. Сознание несовершеннолетних в меньшей степени воспримет неубедительные жалобы наркоманов, но скорее услышит и воспримет следующие идеи, прозвучавшие из уст молодых симпатичных девушек:

• наркотики можно попробовать, и это безопасно;

• употребление наркотиков на вечере делает этот вечер «незабываемым»;

• если человеку нравится употреблять наркотики (курить, колоться), он это будет делать, даже зная о вреде (здесь навязывается идея о том, что всякая пропаганда против употребления наркотиков бессмысленна, с другой стороны, девушки убедительно показывают ложность «идеи» работников Центра «Холис», которую они внушают детской и родительской аудитории о том, что простое информирование подростков о наркотиках, развенчание «мифов» является главным средством борьбы с наркоманией);

• даже если употребление наркотиков вредно, но очень хочется, значит, чуть-чуть можно;

• наркотики – это «та же безобидная трава», вроде мяты или мелиссы;

• марихуана – совершенно безобидна, она «самая простая и обычная», после ее употребления ничего не болит, и особого вреда нет;

• если человек является психологически сильным и волевым (какие подростки признаются себе в том, что они слабые и безвольные?!), то он сможет удержать себя в руках, сможет себя контролировать, никакая зависимость ему не страшна;

• существуют специальные несложные алгоритмы для быстрого избавления от наркомании, наподобие алгоритмов для отказа от табакокурения;

• употребление наркотиков – это личное дело каждого человека. Если он хочет – пожалуйста. Запрещать употребление наркотиков нельзя, потому что в этом случае больше народу будет рваться, ибо запретный плод сладок;

• употребление наркотиков – признак «бывалого», «продвинутого» человека, это то, чем можно и стоит похвастаться;

• авторитет в молодежной среде можно заработать всего лишь на употреблении наркотиков, в молодежной среде сейчас «очень сильно ценится» употребление наркотиков, выступая мерилом способностей и потенциала: «если ты пробовал наркотики, и с тобой ничего не случилось, значит, ты – человек сильный, значит, ты что-то можешь»;

• в шумной, весёлой компании или на дискотеке можно попробовать наркотики; более того, систематическое употребление наркотиков на дискотеке является оправданным, поскольку это позволяет быть раскованным и хорошо танцевать («космические па», силы танцевать длительное время, привлекать к себе внимание девушек – что особенно значимо для молодых людей и т.д.), вызывать зависть окружающих и их стремление подражать – тоже употреблять наркотики;

• употребление наркотиков «стройнит», позволяет поддерживать хорошую фигуру, что, в свою очередь, дает возможность подняться в профессиональном плане;

• употреблять наркотики дома, не показываясь другим, бессмысленно, их употребление обязательно должно сопровождаться общением с другими (а значит – вовлечением других в наркопотребление);

• наркотики улучшают общение, от них развязывается язык, сразу же все люди становятся друзьями, братьями;

• наркотики – это просто хорошее средство для расслабления, для эффективного снятия психологических проблем;

• человек, пребывающий в состоянии наркотического опьянения, выглядит просто забавно, очень весело, всем это нравится, и ему самому тоже.

Больший вред сознанию несовершеннолетних, с точки зрения сформированных в нем установок на отказ от употребления наркотиков, причинить сложно. Фильм, заявленный как развенчивающий мифы, связанные с наркоманией, не только не развенчивает несколько указываемых в нем мифов, но и внедряет в сознание несовершеннолетних целый ряд более опасных, более конкретно выраженных и более понятно сформулированных мифов.

Восприятие позитивной аргументации в пользу наркопотребления усиливается аналогичными по направленности сценами с молодыми людьми.

Вопрос к молодому человеку: – Собственно, анаша – это наркотик, не наркотик?

Молодой человек: – Да, не сильный, не сильный. Как сигарета. Вон, таджики её курят вообще как сигареты с детства.

(…)

Молодые люди: – Смотря у кого какая сила воли. Еще зависит много от человека самого.

Вопрос:– То есть, есть люди, которым можно употреблять?

Молодые люди:

– Да. Но в малых количествах.

– Вон «белые воротнички», пожалуйста, всю жизнь там до 70 лет употребляют героин. И ничего, живут.

Восприниматься эти аргументы сознанием несовершеннолетних учащихся будут достаточно позитивно. Но авторы фильма не блокируют в дальнейшем этих аргументов-установок. Как уже было отмечено, чередующие такие показы интервью с наркоманами, говорящими о последствиях употребления наркотиков, не дезавуируют прозвучавших аргументов и заявлений, не отвечают на них. Содержание высказываний наркоманов идет как бы параллельно с содержанием высказываний тех, кто говорит в защиту безопасности употребления наркотиков. Наркоманы как бы говорят на похожую, аналогичную тему, но не совсем о том, о чем только что в позитивном ключе сказали те или иные девушки или молодые люди, отстаивающие свои представления об употреблении наркотиков.

По существу, оказывается, что фильм, заявленный как направленный на профилактику наркозависимости, на самом деле, внедряет в сознание несовершеннолетних зрителей психологические установки на возможность употребления наркотиков. Фильм навязывает мысль о том, что все, называемое мифом, таковым и является только в случае, если речь идет о человеке слабом, безвольном, тогда как применительно к человеку сильному, волевому эти «мифы» являются правдой.

Совершенно четко выявляется, что аргументация «за наркотики» построена на гораздо более высоком интеллектуальном и эмоциональном уровне, тогда как аргументация «против наркотиков» – будет восприниматься молодежной и детской аудиторией как неубедительная. Молодые наркоманы говорят о своем восприятии мира, отношений, о уже прошедшем в их тяжелой жизненной ситуации, однако подростки не могут прочувствовать и понять их состояния, они не имеют их опыта, и такие слова для них пройдут «мимо».

Отметим, что эти сюжеты, в целом, будут восприниматься сознанием несовершеннолетних как парадоксальные. Миловидным и здоровым девушкам, спортивного вида юношам, заявляющим о нормальности и модности употребления наркотиков, противопоставляются невнятные и неубедительные речи наркоманов, своим видом и словами не убеждающих в своей правоте. Этот диссонанс создает определенный неразрешимый парадокс между содержанием информации, которую зрители слышат с экрана, и визуальным рядом, ее сопровождающим.

Под один из фрагментов с рассказом наркомана демонстрируется сцена с процедурой укола наркомана. Эта сцена несет в себе совершенно определенную нагрузку, вызывая в данном случае (при данном визуальном и звуковом рядах) у несовершеннолетних зрителей нездоровый интерес. Демонстрируется стекающая капелька крови, что усиливает внушающий эффект… Далее демонстрируется наркоман, находящийся в состоянии наркотического опьянения. Наркоман падает на пол…

Никакой обусловленной сюжетом и целями фильма необходимости этих сцен совершенно нет.

Вопросы, задаваемые интервьюируемым лицам, характеризуются некорректностью, культурной и нравственной пониженностью лексики и содержания.

Например, звучит такой вопрос: «Вы не против, если вашим соседом будет нормальный тихий наркоманчик?»

Характерен ответ:

– Пускай, пожалуйста. Он же себя губит, а не меня.

Антигуманный, циничный ответ молодого человека остается без всякого комментария.

Совершенно некорректным, зато вполне корреспондирующим отдельным антигуманным тезисам программ Центра «Холис»[18], является такой диалог с одним из молодых людей в кадре:

– Если наркотики легализовать у нас. Будет лучше, хуже, полезней это?

– Так-то, конечно, лучше. Больше народу помрёт, просто, сначала. Сначала будет сильный бум. Ну, чё там, много народа помрёт. Ну, и ладно. Зато общество очистится. Это вот моё мнение.

Понятно, что молодой человек, возможно, бравирует, возможно, реально придерживается таких антигуманных взглядов. Таких людей в молодежной среде можно встретить достаточно много, и сказать они могут, что угодно. Но трансляция на детскую и молодежную аудитории такого рода заявлений без всяких комментариев со стороны специалиста, педагога, юриста и т.д. разрушительна для сознания, нравственной культуры школьников.

Покажем уровень аргументации «против наркотиков» от лица молодого наркомана на конкретном примере.

Вопрос: «В жизни есть замена наркотикам, если ли какие-то другие удовольствия, которые могут их заменить?».

Отметим некорректность самого вопроса и его педагогическую ущербность. Нельзя так противопоставлять. Сама жизнь, нормальная полноценная жизнь является альтернативой наркомании, ведущей к деградации личности и последующей гибели. Во второй части вопроса косвенно проводится мысль, что потребление наркотиков – удовольствие, один из видов удовольствия, и вопрос состоит только в том, чтобы найти другие удовольствия, не такие опасные. Другим – полноценной осмысленной жизнью в труде, творчестве, семье, с чувством ответственности за других людей, а не стремлением к удовольствиям, по логике и содержанию разговора – наркотики заменить нельзя. Их можно заменить только другими удовольствиями – именно так будут воспринимать этот диалог подростки.

Ответ: «Есть».

Вопрос: «А что это?»

Ответ: «Ну, это, прежде всего, хорошая девчонка. Ну, отдохнуть, повеселиться, то есть съездить даже на пикник, съездить куда-то, отдохнуть за рубеж. Ну, столько удовольствий, спорт там, какой тебе нравится, выбирай любой. И они намного лучше для здоровья и полезней».

Прежде всего – «девчонка» (надо думать, не в смысле создания семьи), потом – веселье на пикнике или на отдыхе за рубежом. Спорт, что, в общем, тоже отдых (не профессиональный спорт имеется в виду), – здесь самая «разумная» альтернатива, которая упоминается в самом конце. Такую установку как альтернативу наркопотреблению от лица молодого наркомана Центр «Холис» внушает подросткам, учащимся школ!

В данном фильме вновь, как и в других представленных для исследования фильмах, выявляется навязывание чувства фатальности, безнадежности и безысходности жизни наркомана.

Демонстрируется сцена с наркоманом Сергеем.

Сергей: – У меня была девушка. Мы с ней встречались 8 лет. Так получилось, что со временем она стала наркоманкой, начала колоться героином. Я узнал об этом. Тоже сначала думал: беда, беда. Не знал, что делать… Потом решил, чтобы понять ее, что она чувствует, что она в этом нашла, попробовать сам уколоться. Пришёл к знакомым, мне обеспечили укол, только не героина, там. 2 кубика я поставил.

Сергей: – Теперь то, что моя девушка умерла. Я знаю, кто посадил её на иглу. Он знает, что я это знаю. Я собираюсь его закончить.

(Сергей движением большого пальца по горлу изображает убийство обидчика).

Сергей: – Я потерял смысл жизни с её смертью.

Вопрос: – И ты не пытаешься остановить в себе тягу к наркотикам?

Сергей: – Теперь уже не для чего. Тогда я знал, что у нас будет семья, будут дети. Теперь мне жить абсолютно не для чего.

Вопрос: – Ты поставил на себе крест?

Сергей: – Да.

Это – по существу, навязывание суицидальных настроений. Особенно отметим в последнем диалоге слова, что теперь уже не для чего бросать наркотики. Такие кадры совершенно недопустимы в видеопособиях, заявленных как пособия для профилактики наркопотребления и наркозависимости.

Показ в фильме финальной сцены с притоном наркоманов под песню, пропагандирующую употребление наркотиков, праздный и развратный образ жизни, является абсолютно недопустимым в аудитории несовершеннолетних. Эта сцена совершенно определенно направлена на инициирование нездорового интереса несовершеннолетних к наркотикам.

Таким образом, фильм «Наркомания: мифы и правда» так же не реализует заявленные его создателями цели. Этот фильм оказывает на зрителей психотравмирующие воздействия, так же вреден для подростков, способствует понижению нравственной культуры школьников.

***

Применительно ко всем анализируемым фильмам дается следующая аннотация и рекомендации Центра «Холис», значимая для понимания роли данных видеоматериалов, которая отводится им в деятельности работников Центра «Холис», методических форм их использования в работе с подростками, школьниками:

«Информация для ведущего.

Информация, полученная в результате просмотра кино или видеоматериалов, оказывает иногда более глубокое воздействие на психологию подростков, чем просто слова, поэтому работа с использованием видеоматериала включена в профилактические занятия с подростками. Видеоматериал является дополнительно-иллюстративным компонентом занятия, позволяющим специалисту провести обсуждение. Эти фильмы – не обучающие пособия. Скорее, они являются своеобразным «катализатором» для появления чувств, отношения к проблеме, последующего обсуждения ценности здоровья, образа жизни без наркотиков, безопасного поведения, безопасных отношений и других тем. Фильмы не заменяют специалиста, а наоборот, требуют его активного участия. Они дают возможность для диагностики знаний подростков о предмете обсуждения, но самое главное – увиденное вызывает чувства и побуждает обсуждать их. При организации и проведении занятий с видеофильмами необходимо создавать спокойную и эмоционально позитивную атмосферу обучения, в которой новые психологические навыки внутренне перерабатываются и проверяются во взаимодействии со сверстниками и другими значимыми лицами. Каждый видеофильм продолжительностью 15–20 минут предназначен для учащихся среднего и старшего звена. Формы работы с фильмами, с помощью которых достигается профилактический эффект, могут быть разными, хотя интерактивные предпочтительней. Эти формы и методы предполагают активное включение подростков в урок и получение от них обратной связи в процессе дискуссий, мозговых штурмов, ролевых игр. Можно использовать и традиционные формы работы, такие, например, как написание сочинений после просмотра фильма. Для проведения профилактических занятий рекомендованы специально созданные видеофильмы: “Наркотики: мифы и реальность”, “Правда и наркотики”, “Дети и наркотики”, “Одиночная камера пыток”»[19].

Никакого позитивного «отношения к проблеме» проанализированные видеофильмы не формируют и не дают для этого никаких материалов (кроме трансляции предложений от молодых наркоманов, типа: заменить «наркотики с девчонкой» – просто «девчонкой» без наркотиков). На их содержании невозможно выстроить никакого конструктивного обсуждения ценности здоровья, образа жизни без наркотиков. В сознании зрителей, особенно несовершеннолетних, по законам психологического восприятия останутся только самые сильные впечатления. А это – трупы в мертвецкой, вскрытие трупа девушки и т.п.

«Безопасное поведение», «безопасные отношения» – это, судя по другим материалам, используемым Центром «Холис»[20], в терминологии его руководителя и сотрудников, понятия, сводящиеся к пропаганде сексуальных отношений с презервативом. Как будто муниципальный центр, финансируемый за счет денег налогоплательщиков города, имеет главной целью рекламу презервативов.

Следует еще раз отметить, что данный блок видеоматериалов рекомендуется работниками Центра «Холис» для проведения профилактических занятий с учащимися (т.е. занятий с детьми), с детьми, не употребляющими наркотики, в целях формирования у них установки на неупотребление наркотиков. То есть это обычные школьники в массовой школе, для которых предназначается вся эта негативная, антигуманная, разрушительная для психики или бессмысленная, не нужная детям информация, которой наполнены данные фильмы.

В заключение, считаем необходимым отметить, что такого рода организации, как Центр «Холис», появляются и активно эксплуатируют тему опасности наркопотребления там, где не налажена нормальная работа существующих городских служб в этой области, где бездействует общественность. Поэтому, по нашему мнению, необходимо не только незамедлительно пресечь работу Центра «Холис» с несовершеннолетними и не допускать впредь его руководителя и сотрудников к работе с ними, но и создать ему позитивную замену. Органы государственной власти и органы муниципального управления совместно с общественностью, с квалифицированными специалистами на основе существующих медицинских и социальных служб, органов образования, правоохранительных органов должны наладить эффективную профилактическую и реабилитационную работу, а также деятельность по пресечению незаконного оборота наркотиков.

 

Выводы.

Содержание видеофильмов «Наркотики: мифы и реальность II», «Дети и наркотики», «Одиночная камера пыток» и «Наркомания: мифы и правда», произведенные и/или используемые Центром «Холис», реализованные при их производстве специальные методы воздействия на сознание несовершеннолетних зрителей не преследуют и не достигают целей профилактики наркопотребления и наркозависимости среди несовершеннолетних. Данные видеофильмы, особенно видеофильмы «Наркотики: мифы и реальность II» и «Дети и наркотики», способны оказывать сильное деструктивное, разрушительное воздействие на психику подростков, формируя негативные ценностные ориентации и психологические установки, обратные тем, которые декларированы создателями фильмов, провоцируют нездоровый интерес детей к смерти.

Содержание и направленность видеофильмов не предполагает и не предлагает детям или родителям никакой реальной позитивной альтернативы наркопотреблению. Все «профилактическое воздействие» данных видеоматериалов основывается на вульгарном фронтальном устрашении зрителя смертью, видом и действиями патологоанатома, препарируемого им трупа и извлекаемых внутренних органов человека, видом страданий людей, больных или умирающих наркоманов, беспризорных детей, а также наркоманов и детей, вовлеченных в сексуальные отношения с взрослыми, в том числе гомосексуальные.

Комментарии, выступления персонажей видеофильмов, в том числе взрослых, заведомо понижены в культурном и нравственном отношении, что совершенно недопустимо для показа в детской аудитории.

Беседы руководителя Центра «Холис» В.В. Лозового с малолетними детьми на тему наркомании и детской проституции, в том числе с провоцированием описаний детьми деталей их сексуальных отношений со взрослыми, являются грубейшим нарушением профессиональной этики, наносят показанным в фильме детям, их семьям моральный ущерб. Они совершенно неприемлемы для показа в детской, школьной аудитории.

Выступления руководителя Центра «Холис» В.В. Лозового и главы города Екатеринбурга А.М. Чернецкого (фильмы «Наркомания: мифы и правда», «Дети и наркотики») бессодержательны как для взрослых, так и, в особенности, для детской аудитории, в большей степени они напоминают саморекламу или политическую рекламу.

Методические рекомендации к фильмам бессодержательны и противоречивы. В одном месте рекомендаций фильм «Дети и наркотики» рекомендуется исключительно для взрослых, родителей, однако в другом месте этих же рекомендаций утверждается, что все фильмы в данном блоке предназначены для показа школьникам.

Все проанализированные фильмы реализуют незаконное воздействие на сознание и психику учащихся с использованием психологических технологий, выявлено использование авторами видеофильмов методов гипнотического воздействия на зрителя. Это является так же недопустимым в учебно-методических материалах, предназначаемых для общеобразовательных учреждений. Использованные в данных видеофильмах суггестивные методики подачи и сопровождения основных материалов нарушают охраняемые законом права родителей на воспитание детей, а также право ребенка на защиту от неблагоприятных информационных воздействий, представляют опасность для психологического состояния и психического здоровья школьников.

Использование указанных видеофильмов в качестве учебно-методического обеспечения педагогической, медико-просветительской и социальной работы с несовершеннолетними, особенно в массовой школе с учащимися детьми, является недопустимым и противоправным.

 

 

Председатель Комиссии

 

Профессор кафедры национальной безопасности

Российской академии государственной службы

при Президенте Российской Федерации,

доктор юридических наук

Кулиев П.Р.

 

 

Члены Комиссии

Руководитель экспертного отделения ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию»,

доктор медицинских наук, профессор,

заслуженный врач Российской Федерации

Кондратьев Ф.В.

 

 

Директор Института государственно-конфессиональных отношений и права,

доктор юридических наук

Понкин И.В.

Главный специалист Департамента образования города Москвы,

старший научный сотрудник лаборатории нравственного образования

Института содержания и методов обучения

Российской академии образования

Соловьев А.Ю.