Обухов Максим, иерей. Некоторые размышления о действительном лице руководителя Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки В. А. Болотова

 

13 марта 2004 года распоряжением Правительства РФ руководителем Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки назначен Болотов Виктор Александрович, бывший первый заместитель ликвидированного Министерства образования РФ. Так кто же такой В. А. Болотов? Осторожный и хитрый политик, взвешивающий и продумывающий каждое свое слово, прежде чем его произнести, долгожитель среди федеральных замминистров. Кто Вы, мистер Болотов – инноватор-демократизатор или разрушитель системы образования? Сделаем попытку разобраться.

 

В. А. Болотов как «продвинутый инноватор» в образовании

 

Из справки: «Болотов Виктор Александрович – первый заместитель министра образования РФ с октября 2001 г.; родился 5 июня 1952 г. в г. Улан-Удэ; окончил математический факультет Красноярского государственного университета в 1975 г., аспирантуру этого университета в 1979 г., кандидат физико-математических наук, доктор педагогических наук; трудовую деятельность начал в 1970 г. электроосветителем в Красноярской краевой библиотеке; 1975–1976 – старший лаборант Института физики Земли Сибирского отделения АН СССР, ассистент Красноярского государственного университета, стажер-исследователь Новосибирского государственного университета; с 1976 г. – аспирант, 1979–1981 – секретарь комитета ВЛКСМ, 1981–1985 – старший преподаватель, 1985–1987 – доцент, 1987–1990 – декан факультета психологии Красноярского государственного университета; 1990–1992 – начальник главного управления, 1992–1993 – заместитель министра, 1993–1996 – первый заместитель министра, 1996–2001 – заместитель министра образования РФ; получил известность как специалист по работе с одаренными детьми; увлекается скалолазанием»[1].

Каков В. А. Болотов как скалолаз, интересоваться не станем, а вот на то, на чем базируется его работа с одаренными детьми, внимание обратим. Каковы же основы и методы работы В. А. Болотова с одаренными детьми? Углубимся в историю вопроса.

Д. ф. н. Андрей Буровский в своей статье «Чиновничья грация в "апробации новации"» пишет о прямой причастности В. А. Болотова к антинаучной группе т.н. «методологов», которая занималась тем, что «рубила деньги», навязывая образовательным учреждениям сомнительные методики «обретения истины»: «Это называется – "осредствление". К концу ОДИ участники должны растоптать свой профессиональный и жизненный опыт. признать интеллектуальное превосходство методологов и говорить исключительно на их языке. В таком виде методология уже годится для практического использования – для того, чтобы "изменять сознание" и "формировать мышление" народных масс. В Красноярске методологов взяли под крыло в университете в 1985 году. "Открыли" их те самые люди, которые только что носились с другим "чудом" – с КСО. Виктор Болотов, Исак Фрумин, Борис Хасан – вот имена людей, которым мы с вами стольким обязаны! "Оргдеятельностные игры" стали применяться для проектирования всего красноярского образования. Уже в августе 1986 г. Г. Щедровицкий "проблематизировал" и "осредствил" невероятное количество педагогов на первой ОДИ на базе университета. Ведущую роль в этом играла структура ОДИ "Эврика" которая очень быстро переросла в свободный Университет "Эврика". Создал эту систему некий Александр Адамский. До 1985 года он трудился в "Учительской газете" и занимал весьма скромную должность заведующего отделом писем. В конце восьмидесятых годов спрос на новации был велик. Страна возжаждала духовного окормления с Запада, и А. Адамский взял на себя ту миссию. Скажем, пакет документов о школе М. Монтессори, о Роджерс-психологии или Вальфдорской школе стоил "всего-навсего" 60 тысяч рублей. Тогда на эти деньги можно было купить 4–5 хороших кооперативных квартир. Стоит ли говорить, что ни одна из "Программ развития" никогда не была реализована. Они не для этого предназначались. И семинары, и программы – типичный фиктивно-демонстрационный продукт, который можно только демонстрировать и говорить, что у тебя "это" есть. А использовать нельзя. Семинар А. Адамского, состоявшийся в ноябре 1998 года, обошелся городу в десятки тысяч рублей. Точные цифры охраняются яростнее, чем драконы охраняли груды золота. Методологи очень помогли чиновникам от образования в решении их, чиновников, проблем. Методологи помогли чиновникам сохранить кресла во всей политической круговерти, помогли и помогают аккуратнейшим образом выдавать фиктивно-демонстрационный продукт. А также распределять бюджетные средства не без выгоды для себя. В любую секунду можно гордо сказать что-то в духе: "Позвольте! Мы руководствовались только советами видных ученых, знаменитых методологов таких-то и таких-то! Польза этого проекта несомненна. Он прошел апробацию в школе № 106!". Хорошо бы еще добавить, что на эту школу обычно уходит в 8-10 раз больше средств, чем на другие. Так пусть голодают педагоги! Методологам деньги куда как нужнее...»[2]

Эти оценки вполне фактологически соответствуют оценкам с той, обратной стороны. Вот как вспоминает те годы Татьяна Ковалева, хорошо знакомая с Виктором Болотовым по его «оргдеятельностным играм» еще в конце 1980-х: «В 1987 году летом приехала в Москву, и Тубельский сказал мне, что проводятся интересные семинары, где педагогам помогают осмыслить их опыт: началось много инноваций, и непонятно было, как к ним ко всем относиться. Мы вместе поехали к Юрию Громыко на образовательные семинары. Я познакомилась с Юрой, участвовала у него в двух или трех играх такого плана. Там я уже услышала о Георгии Петровиче. Тогда же начал формироваться блок инновационных педагогов. Сейчас, например, Виктор Болотов – замминистра образования, а тогда Витя был молодым деканом психфака Красноярского университета, Исаак Фрумин работал директором школы в Красноярске, Тубельский взял авторскую школу в Москве. И все пробовали у себя внедрять новые образовательные технологии. Мы создали Ассоциацию инновационных школ и центров. В ее рамках помогали друг другу, встречались, обменивались знаниями, ездили вместе на семинары. Тогда ведь еще был сильный государственный прессинг. В Ассоциацию входил университет «Эврика». Ректором был Александр Изотович Адамский. Почти все, кто был в Ассоциации, стали работать в этом университете. Мы учили учителей, выводили их в инновационный режим. Я работала там завучем по научной работе в частных школах. Витя Болотов мне однажды сказал, что есть еще Петр Щедровицкий, ученик и сын Георгия Петровича, и он проводит немного другие игры, чем Громыко, не только про образование, но и про региональные программы развития. Петр тогда приглашал весьма ограниченный круг людей, и каждому человеку давалось право пригласить еще двух: игры были не то что запрещенные, но и не очень разрешенные. На игру в Ярославле в 1990 году он пригласил Витю, а тот предложил поехать мне. Я сейчас вспоминаю ту игру: сумасшедший дом… Первая игра, на которую я поехала экспертом, была связана с реформированием образования в Минске. Я тогда очень бесстрашно выступала, была во всем уверена – первый раз все-таки. Ведь при погружении в методологию есть несколько уровней развития рефлексии. Я смотрю на новых ребят, и четко виден период бесстрашия. Когда у человека рамочная рефлексия не докручена, то он уверен в своих знаниях, а раз уверен, то ему непонятно, почему все вопросы задают. Это хорошая экспертная позиция, и Петру важны такие люди, потому что ему нужен материал, на котором можно строить обсуждение. А когда человек разбирается с рамочной рефлексией, он надолго замолкает. Он понимает, откуда идет тот или иной вопрос, он понимает его глубину. Вопрос звучит в натуральной форме – это один рефлексивный слой. А когда начинаешь все рефлексивные слои снимать, то понимаешь, что ответить на этот вопрос – значит ответить на все рефлексивные слои, и если на все ответить не можешь, то зачем болтать и занимать пространство»[3].

В. А. Болотов свою «рамочную рефлексию», очевидно, «докрутил», потому и стал федеральным замминистра образования, причем «долгоиграющим».

 

«Инновации» и «реформы» В. А. Болотова

 

Однажды заместитель министра Виктор Болотов уверил журналистов: «Нам ничего не остается, как сделать образование лучшим»[4]. По словам В. А. Болотова, концепцию реформы образования – совместный труд Минобразования и грефовского Центра стратегических разработок – надо рассматривать как часть общей программы реформирования государства[5]. Какие же реформы в действительности продвигает В. А. Болотов?

В 1996 году в Министерстве образования разразился скандал, когда тогдашний министр образования РФ Е. В. Ткаченко резко негативно оценил доклад о российской системе образования, подготовленный по просьбе и на деньги (немалые!) Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) В. А. Болотовым и еще несколькими его соратниками. Доклад вышел настолько скандальным, что министр образования Е. В. Ткаченко заявил о намерении разослать во все страны, получившие обзор, специальное письмо – просьбу вернуть обзор обратно как не соответствующий позиции министерства и не отражающий его взгляды на реформирование системы образования.

Виктория Молодцова подробно описывает всю ситуацию вокруг этого доклада. По заданию Е. В. Ткаченко с докладом спешно ознакомился начальник одного из главков министерства А. Г. Аркадьев. «Представленный текст обзора, – написал А. Г. Аркадьев в служебной записке на имя министра, – не является даже косвенным отражением государственной политики РФ в области образования. В ходе кампании по выборам Президента РФ данный материал вполне может быть использован определенными политическими силами в провокационных целях. Как Прочитав служебную записку Аркадьева, не один заместитель министра воскликнул: «Как он мог!» Но дело было как раз в том, что Аркадьев не мог. Не мог соврать, не мог сделать вид, что доклад изумителен, не мог слукавить только потому, что главный автор и идеолог обзора - его вышестоящий начальник, первый замминистра, а он всего-навсего начальник главка. Давно в министерстве не было такого открытого и честного бунта против некомпетентности и подтасовок. В ответ первый замминистра тут же обвинил Аркадьева в политическом доносительстве и прочих грехах, а другой член авторского коллектива начальник главка международных связей Е. Ленская пошла еще дальше, обвинив в преследовании по политическим мотивам не более как самого министра. Сделано это было в присутствии все тех же иностранных экспертов, которые не могли прийти в себя от изумления. Подумать только, еще не было и слова сказано о какой бы то ни было ответственности за содеянное, но авторы обзора уже ринулись в яростную атаку. Чего хотели? Наказать тех, кто разгласил тайну обзора, кто посмел усомниться в их компетентности. За что сражались? Не только за прошлое, настаивая на своем праве всегда поступать так, как хотят, ни с кем поступков не обсуждать, но и за свою будущую самостоятельность и независимость. В процессе боев за честь министерского мундира выяснились многие милые подробности. Оказалось, например, что по правилам OECD обзоры такого рода пишут обычно люди, к государственной власти отношения не имеющие, а потому высказывающие свое непредвзятое мнение по тому или иному поводу и получающие как частные лица за эту работу деньги отданной уважаемой организации. Собственно, и на этот раз ОЕСD хотела того же, но правила были нарушены. Чиновники Минобразования, видимо, не смогли отказаться ни от вознаграждения в твердой валюте, ни от будущих перспектив весьма выгодного, в том числе, вероятно, и материально выгодного, для них сотрудничества с международной организацией, в которую хочет вступить Россия. Авторы обзора попытались одновременно выступить в роли и чиновников, и независимых экспертов. Это ничего хорошего не сулило. Во всяком случае России и российскому образованию уж точно[6].

У экспертов доклад В. А. Болотова вызвал множество сомнений и недоумений:

складывалось устойчивое впечатление, что доклад является переиначенным и скомпилированным набором ранее публиковавшихся материалов, составлен он из нескольких не стыкующихся, противоречащих друг другу документов;

авторы доклада побоялись или по каким-то причинам не захотели иметь дело со свежими цифрами и фактами: в основном, доклад оперировал данными 1992-1994 гг.;

специалисты, просмотревшие текст доклада, даже бегло познакомившись с ним, нашли огромное количество ошибочных цифр, оценок, противоречий отдельных его положений с официальными документами не только федерального, но и министерского уровня;

даже неспециалисту, обладающему статистическими данными о деятельности системы образования за последние годы, бросался в глаза специфический подбор фактов – все они показывали ситуацию в образовании хуже, чем есть на самом деле; это касалось цифр по финансированию системы образования, количеству детей, оставшихся вне образования (число было преувеличено почти на полмиллиона), количеству региональных программ образования и т. д. и т.п. То есть доклад был составлен по логике – чем хуже, тем лучше, и главной его прослеживаемой целью – было максимально возможное очернение системы образования;

доклад содержал ряд сомнительных утверждений; в частности, было заявлено, что теперь у российского образования есть две задачи – обеспечение социальной защиты детей и учащихся и переподготовка безработных, задача собственно образования (как обучения и воспитания) куда-то «ушла»;

документ, снабженный грифом министерства, был отправлен за границу без необходимых процедур согласования не только с теми подразделениями министерства, которые курируют различные направления деятельности отрасли, а следовательно, располагают точными данными, но и с тем человеком, который персонально отвечает за работу отрасли в целом – в стороне остался министр, которого решили обойти как ненужную инстанцию[7].

Можно предположить, что именно с этого доклада В. А. Болотова и стартовала его «инновационная» деятельность в масштабах всей системы образования. Именно этот доклад и позволил В. А. Болотову обрести контакты и связи во Всемирном банке[8] и иных международных структурах, «всем сердцем болеющих» за российское образование, но от помощи которых российское образование постепенно загибается.

Виктория Молодцова задает вопрос: какие государственные интересы при написании указанного доклада отстаивали В. А. Болотов и другие чиновники Минобразования? Вероятно, весь расчет был на то, что в результате Россия получит деньги для налаживания отечественного мониторинга или улучшения статистической отчетности в системе образования. Но ведь даже если бы эти деньги дали, получены они были бы в обмен на колоссальное унижение страны на международном уровне, по сути за предательство Президента и Правительства, которые делают для образования пусть не бог весть как много, но зато то, что могут в данной конкретной экономической ситуации. Можно критиковать работу системы. Если ты - вне системы. Но если ты работаешь в недрах ее или, более того, как первый заместитель министра отвечаешь за ее работу вместе с министром, то как этически оценивать эту критику? Плоха система, значит, и ты плох, потому что она в твоих руках. Плох – уйди, найди в себе смелость дать оценку собственным действиям, поступкам, работе. Не уходят! [9]

В ноябре 2002 г., будучи в Великом Новгороде, заместитель министра образования России В. А. Болотов заявил, что в российских средних школах планируется ввести новую систему оценки знаний. По его словам, 12-балльная система оценки знаний школьников удобнее пятибалльной[10]. Чуть позже можно будет ввести 13-балльную систему оценки, потом – 37-балльную, затем 74-балльную, и т.д., нет предела фантазиям В. А. Болотова, нет и границ для его экспериментов над российским образованием. Так можно вести свою «инновационную деятельность» до бесконечности.

Больше всего Виктор Болотов прославился как «папа» кампании по внедрению системы ЕГЭ.

Однако отчего-то против реформ Филиппова-Болотова категорически выступил ректор МГУ имени М. В. Ломоносова Виктор Садовничий, по мнению которого, неподготовленные и непродуманные реформы ради реформ, тем более в такой жизненно важной сфере, как образование, могут только навредить[11].

Начальник московского департамента образования Любовь Кезина тоже заявила не то, что хотелось бы услышать В. А. Болотову: «Невозможно, чтобы на обычном экзамене ребенок решал за четыре часа шесть заданий, а на едином госэкзамене за то же время тридцать заданий». В приватной беседе госпожа Кезина пожаловалась журналистке газеты «Коммерсант», что она фактически единственная, кто противостоит инициативам министерства и выступает с резкой критикой ЕГЭ: «Регионы боятся и рапортуют, что все идет отлично, хотя это далеко не так»[12].

Один из краеугольных пунктов реформы системы образования, осуществляемой Филипповым-Болотовым, а ныне – Фурсенко-Болотовым – это ГИФО, или государственные именные финансовые обязательства. Как отмечает Павел Аксенов, введение ГИФО, по сути дела, представляет собой перераспределение по рыночному принципу тех государственных денег, которые в настоящее время, в среднем, тратятся на одного студента за полный курс его высшего образования. Государство оценивает знания школьника на ЕГЭ, после чего дает ему ровно столько денег на учебу, сколько он заслужил. Таким образом, в конце школы каждый ребенок в течение месяца определит свою судьбу на несколько лет вперед, а то и на всю жизнь, и если, не дай Бог, при оценке его знаний будет допущена ошибка, то поправить ее на следующий год будет уже невозможно – на нем будет стоять клеймо. Такой выпускник будет вынужден искать деньги, чтобы доплатить за недополученные в школьные годы знания (или за совершенные на экзамене ошибки).  Техническая по своей сути система оценки знаний, принятая в положении о ЕГЭ (несмотря на присутствие в тексте упоминания об «экспертах»), не гарантирует от ошибок – исключив «субъективную составляющую» из экзамена, реформаторы лишили как школьников возможности «выехать» за счет симпатий преподавателя, так и экзаменаторов возможности более полной и всесторонней оценки знаний учащихся. Однако ГИФО нависнет дамокловым мечом не только над старшеклассниками – в перспективе (долгосрочной) каждый ВУЗ должен будет доказывать свою состоятельность. Чем больше отличников захотят в него поступить, тем больше денег он получит на обучение студентов, зарплату преподавателям, научную работу и т. д. Так задумали реформаторы. Сплошной дарвинизм – слабых и ненужных общество платежеспособных отличников попросту отторгнет. Конечно, не слишком популярные ВУЗы будут снижать свой «балльный ценз», но тогда в стране появится сеть сверхпрестижных институтов, которые, как утверждают критики реформы, не только приведут к расслоению общества, но и уничтожат более слабых, но имеющих право на существование коллег[13].

Президент Всероссийского фонда образования, академик РАЕН Сергей Комков дает объективную оценку «реформ»: «С началом ельцинской эпохи на политической арене появились так называемые «младореформаторы»: Егор Гайдар, Анатолий Чубайс, Борис Немцов, Сергей Кириенко. Большая часть из них проходила обучение или стажировку в Гарвардском университете США, который является главным разработчиком программы по развалу интеллектуального пространства России. Гарвардская профессура охотно и активно принимает к себе на курсы представителей российской государственной элиты. Через сито гарвардской профессуры прошли многие руководители системы образования России. Это и бывший министр образования Эдуард Днепров, фактически начавший процесс его развала. Это бывший заместитель министра образования Александр Асмолов, который заявил о необходимости переориентации всего процесса воспитания на западные стандарты, провозгласивший, что в России нужно воспитывать не гражданина своей страны, а безродного космополита – «гражданина мира». Это бывший заместитель министра образования Елена Чепурных, пытавшаяся всеми правдами и неправдами насадить в нашей школе курс «полового воспитания», фактически ведущий к разрушению основ российской морали и нравственности. Это бывший заместитель министра образования Виктор Болотов, первым подхвативший и поднявший на щит идею Единого государственного экзамена. Появились на этом поле и фигуры поменьше масштабом, но большие по влиянию. В первую очередь это ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов, который фактически и стал «крестным отцом» ЕГЭ и всей системы «мордонизации». А на вершине этой пирамиды оказалась фигура человека, который сам по себе никогда не являлся разработчиком и инициатором каких-либо преобразований, не блистал педагогическими идеями. Это бывший ректор Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы Владимир Филиппов. Именно он стал двигателем так называемой «реформы образования». Какие последствия она может иметь для жизни Российского государства? Первое – и самое основное – данная реформа ведет практически к полному переходу на платную систему высшего образования. Таким образом разработчики «реформы» полностью выполняют заказ своих гарвардских хозяев: образование в России переходит из разряда важнейших социальных функций государства по воспитанию и обучению граждан страны в разряд платных услуг.  Бурное развитие системы образования в советский период, привлечение за школьную парту и на научную кафедру людей пытливого ума из низших слоев общества позволили нашей стране выйти в число самых передовых в научном плане государств. Но при переходе на платную основу мы вынуждены будем забыть о былом могуществе. И наши Ломоносовы, Кулибины и Ползуновы будут умирать в нищете, заглушая свои невостребованные таланты беспробудным пьянством, так как у них просто нет денег для обучения в престижных вузах. В последнее время бывший министр образования Владимир Филиппов постоянно рассказывал стране сказки о ЕГЭ как о средстве борьбы с коррупцией в системе образования. По его словам, теперь просто невозможно подделать результаты этого экзамена и принимать в престижные институты будут по объективным данным ЕГЭ всех, набравших большое количество баллов. Поверить в это – значит поверить в чистоту и честность мгновенной лотереи, именуемой в народе «лохотроном». Сегодня вузы, участвующие в эксперименте с ЕГЭ, завалены его результатами, приходящими со всех концов страны. Легковерные абитуриенты направляют свои документы и сидят, ожидая у моря погоды, в надежде на зачисление. На самом деле не все так просто. На одно вакантное место приходит несколько десятков заявлений. Причем многие из них имеют практически одинаковые баллы. Процесс зачисления как раз и представляет собой ту самую лотерею. Преподаватели, не видя в глаза своих будущих студентов, решают, кому они будут передавать знания, только на основании бумажек. В такой среде почва для коррупции процветает в еще большей степени, чем при очном зачислении. И поймать взяточника нельзя. Ибо понять, почему при равном количестве баллов зачислен этот человек, а не другой, просто невозможно. Говоря о всеобщей доступности образования, господин Филиппов умалчивает о том, что практически все услуги студентам сегодня предоставляются вузами за деньги. Стипендии мизерно малы. На них в условиях большого города можно прожить не более пяти дней. Студенческие общежития похожи на полуразрушенные свинарники, в которых нормальному человеку находиться стыдно. Для того чтобы нормально жить – полноценно питаться, обеспечить себя достойным жильем и учебными пособиями, – студент ежемесячно должен иметь в кармане от 5 до 10 тысяч рублей. Такие деньги он может получить либо работая с утра до ночи в каком-нибудь «Макдональдсе», либо получая дотацию из родительского бюджета. А если обучение платное? Сегодня оно стоит от 1,5 до 3 тысяч условных единиц в год.  Таким образом, нашим деревенским Кулибиным нет места на этом празднике жизни, именуемом «высшее образование». И какие бы мифы ни придумывали ретивые чиновники, Россия при подобного рода «реформе образования» скоро скатится на уровень стран третьего мира.  Правда, слегка опомнившись, Владимир Филиппов на открытии очередных традиционных Рождественских чтений в январе 2004 года заговорил о необходимости возврата к нашим истинно российским православным ценностям в системе нравственного воспитания подрастающего поколения. Но в словах этих проскальзывало явное лукавство, так как завершились эти рассуждения опять-таки упованием на успехи «модернизации». Итак, что же мы получаем в результате реформы? Можно уверенно предположить, что у нас больше не будет традиционного, классического, фундаментального образования. Российское образование окончательно переведется из категории важнейших социальных институтов государства в коммерческую структуру, которая станет руководить процессом оказания образовательных услуг населению. При этом, несмотря на все протесты руководителей вузов, школьных учителей и родителей, постараются продолжить эксперимент с проведением Единого государственного экзамена. Неужели «рулетка» будет крутиться до тех пор, пока не оставит банкротами всех россиян?»[14]

Илья Смирнов так же оценивает образовательные «реформы» В. А. Болотова и компании (слово «реформы» – в кавычках не от большого консерватизма, а оттого, что термины имеют конкретный смысл, и реформами (без кавычек) обычно называют действия, полезные и прогрессивные хотя бы в проекте; Мавроди, слава Богу, пока еще не считается реформатором банковского дела): «Переставляя туда-сюда наперстки, «реформаторы» не забывают вовремя пускать слезу. Вправо – по поводу того, что в России «нет денег» на школы и университеты. Особенно забавно это слышать в городе, где по многим улицам нельзя не только проехать, но даже пройти пешком из-за припаркованных под разными углами дорогих иномарок, а игорных заведений больше, чем булочных. Другая слеза - по бедным детишкам, страдающим от «перегрузок». От «лишней» математики, «избыточной» биологии, «чрезмерного» Пушкина. И вот как производится разгрузка. «Первый заместитель министра образования В. А. Болотов сравнил базисный учебный план 1998 г. и БУП 2003 г... Предлагается выделить три часа на обществоведение (за счет сокращения двух часов на географию и одного часа на историю). А в 5-6 классах географию и биологию решено преподавать всего один час в неделю. «Катафалк не резиновый!» – процитировал Виктор Болотов депутата Мосгордумы»[15]. Обществоведение – вместо географии и биологии. Символами прогресса в прошлом становились паровоз, самолет, космическая ракета. Катафалк – идеальный транспорт для такой образовательной политики, при которой реальные знания подменяются несуществующими предметами (те же «Религии мира») и идеологической болтовней»[16].

С ЕГЭ все было далеко не так гладко, как представлял общественности
В. А. Болотов. Как указывает А. Кузнецов со сылкой на очевидцев, первый заместитель министра образования России В. А. Болотов метал громы и молнии в адрес «Удмурдии» (А. Кузнецов утверждает, что именно так прозвучало в его устах название республики) по поводу ситуации с проведением эксперимента по введению Единого государственного экзамена (ЕГЭ). В Удмуртии от проведения единого госэкзамена пострадали дети, а население Удмуртии разочаровалось в одном из главных направлений реформ в образовании – Едином госэкзамене[17].

Здесь стоит привести результаты журналистского расследования Светланы Кирилловой по результатам ЕГЭ 2002 г. На второй год эксперимента по ЕГЭ простодушным россиянам пришлось расстаться с иллюзиями относительно объективности и беспристрастности нового экзамена. «Мы подключим на ЕГЭ силы ФСБ», – обещал куратор эксперимента по ЕГЭ, первый заместитель министра образования В. А. Болотов. В 2002 году выяснилось, что у сотрудников ФСБ есть иные заботы и печали. Свои печали появились и у руководителей регионального образования: выяснилось, что для транспортировки секъюпаков, содержащих материалы ЕГЭ, надо нанимать вневедомственную охрану. А охране надо платить. Например, в Самарской области в этом году работало 125 пунктов обработки ЕГЭ. Сопровождать секъюпаки в каждый пункт должен был хотя бы один охранник. Итого - сто двенадцать охранников как минимум (это все к вопросу об экономии государственных средств). Каждому охраннику надо было прилично заплатить, чтобы он не прислонился к стенке покурить или выпить пива, когда его спутники начнут торопливо вскрывать сверхсекретные пакеты... Как следовало из данных министерства, должностные лица сами (по причине бедности органов управления образованием) служили охранниками при секретных экзаменационных материалах. Запечатанные секъюпаки (упакованные в Центре тестирования Владимира Хлебникова) должностные лица возили в муниципальном транспорте и даже теряли по дороге, как купленный в магазине пакет с картошкой. Министр образования Владимир Филиппов с возмущением рассказывал, как в Самаре (образцовой Самаре, где областным образованием руководит один из пионеров ЕГЭ – Ефим Коган) «экзаменационные материалы погрузили в авоську и, цитирую, «повезли к месту проверки на троллейбусе»». Неудивительно, что, по официальным данным, по пути в пункты проверки бесследно пропало множество заполненных бланков ЕГЭ. На совещании региональных руководителей образования, посвященном ЕГЭ, первый заместитель министра образования В. А. Болотов заверил, что авторам потерянных работ (в порядке компенсации за безалаберность начальства) были выставлены в аттестат их итоговые школьные оценки. «Если вы мне будете рассказывать про нарушения на ЕГЭ, я в ответ расскажу вам десять случаев таких нарушений, о которых вы даже не догадываетесь», – любит повторять куратор эксперимента по ЕГЭ В. А. Болотов. Расскажем только одну историю. Докладная о нарушениях в Ростовской области легла на стол директору Центра тестирования Владимиру Хлебникову сразу после инцидента. Если бы директор Центра оценки качества образования Таганрога, директор Центра тестирования при Таганрогском радиотехническом университете Александр Клово, доцент кафедры высшей математики ТРТУ, вздумал сначала посоветоваться с областным начальством, мы бы вряд ли когда-нибудь узнали о случившемся в Таганроге. А случай этот вполне обыденный. Когда после ЕГЭ в Таганроге пакеты отправляли в Москву, внимательные сотрудники обнаружили маленькую странность. Пакеты были... не те. «Пакеты были очень похожи на те, что использовались на экзамене, только специалист мог заметить отличия», – подтвердили в Москве эксперты Центра тестирования Министерства образования. Директор ЦТ Владимир Хлебников предъявил некондиционные пакеты Министерству образования. Несколько месяцев спустя В. А. Болотов прокомментировал инцидент так: «По инструкции экзамен должны сдавать в аудитории 15 человек. В аудиторию в нарушение инструкции запустили больше человек, и потому пришлось вскрыть дополнительные секъюпаки, а затем их перепаковать. Да, инструкция была нарушена. Но вы знаете, сколько было случаев нарушения инструкции?» По словам В. А. Болотова, речь шла о нескольких перепакованных секъюпаках. По другому мнению, случившееся больше напоминает крупную пропажу пронумерованных пакетов с секретными экзаменационными материалами. «В ЦТ мы получили информацию, что в Таганрог было направлено гораздо больше секъюпаков, чем нужно, – сказал Клово. – Если бы надо было просто достать из пакетов необходимые варианты, не стоило вскрывать много дополнительных пакетов. Мы не исключаем, что, возможно, еще в Ростове произошла крупная кража экзаменационных материалов. В июньском туре ЕГЭ было заявлено участие 414 тысяч российских детей. Потом пришли данные о 372 тысячах участников. И только в августе выяснилось, что ЕГЭ сдавали только 300 тысяч старшеклассников. Всего же Центр тестирования отправил в регионы 740 тысяч пакетов. Отсылая заявку, руководители регионов вписывали в нее фантастическое количество участников ЕГЭ. Версия Министерства образования: безалаберность. Версия ЦТ: мелкая хитрость региональных руководителей, которые намереваются в счет государственных средств на эксперимент проводить у себя дома тренировочные ЕГЭ на цветных бланках. Версия народная: тысячи лишних секъюпаков понадобились региональным властям, чтобы во время ЕГЭ быстро изъять и раздать варианты неофициальным «решальщикам». Не так уж неправдоподобно, если учесть, что в каждом регионе ждали 200-300 вариантов ЕГЭ, из которых реально пришли на экзамен только 7–8. «Решальщиков» накрыли, например, во время ЕГЭ в Ростове. Учителя сидели в отдельной комнате и спешно решали задачки из разных вариантов. Их буквально поймали за руку, когда они попытались дать детям варианты решенных заданий. Ответственный секретарь приемной комиссии Ростовского госуниверситета Евгений Пушканский был вынужден составить акт. Однако история огласки не получила. Почему? Расположенная на юге России Ростовская область, в которой находится и Таганрог, имеет свои богатые и самобытные образовательные традиции. В 1998 году она занимала одно из первых мест в России по выдаче золотых медалей на душу населения. Ростов-на-Дону лишь ненамного отставал от печально знаменитой Кабардино-Балкарии, лидирующей по выдаче золотых медалей на всем постсоветском пространстве. В Кабарде, по официальной статистике, медаль получал каждый восемнадцатый школьник, а в Ростовской области - каждый 55-й, хотя в Москве – каждый 253-й. ЕГЭ не сумел предотвратить блат на экзаменах и не сделал процесс объективнее. Зато он гармонично продолжил на свой лад некоторые из местных образовательных традиций[18].

Почему любознательную общественность предпочли не знакомить с деталями региональных ЕГЭ? Есть и другая причина: около 70 процентов детей из некоторых регионов должны были получить двойки на ЕГЭ по математике. Это значит, что 70 процентов выпускников в этих регионах не могли бы получить аттестаты. С двойками аттестаты не выдают. Оценки по ЕГЭ выставляются по стобалльной шкале. Чтобы выставить их в аттестат, их переводят обратно в пятибалльную шкалу. Например, весной 2002 года – и об этом были оповещены все центры оценки качества образования – предполагалось ставить три балла за семь решенных заданий по математике. После провала экзамена по математике во всероссийском масштабе пришлось снизить планку и выставлять тройку за четыре решенных задания. Те, кто должен был получить двойку, получил в аттестат тройку, а хорошистов наградили незаслуженными пятерками. Ректоры вузов, участвующих в эксперименте, принимали вступительный ЕГЭ по 100-балльной шкале. Им было все равно, четверку или пятерку получил абитуриент в школьный аттестат. Но ректор МГУ Виктор Садовничий на пресс-конференции, посвященной VII съезду Российского союза ректоров, отрезал: «Я не верю в объективность высоких баллов ЕГЭ, полученных в провинции». Как мы видим, технология манипуляции успехом несложна. Но если раньше отметки завышались школьной комиссией, то теперь манипулировать отметками можно и на всероссийском уровне, что по-своему есть проявление социальной справедливости. Но отнюдь не абсолютной объективности, о чем мечтали авторы ЕГЭ. Куратор эксперимента по ЕГЭ В. А. Болотов объяснил, что в завышении школьных отметок на ЕГЭ виновато содержание образования. «По нашим данным, 40 процентов детей не усваивают школьной программы. Так что же в этом удивительного? – сказал первый заместитель министра образования. – Надо изменять содержание образования». Доказывая объективность процедур ЕГЭ, реформаторы объясняли: оператору ЕГЭ нет смысла подсказывать что-либо школьнику, которого он не знает. На самом деле, если единый госэкзамен будет введен на федеральном уровне, ожесточится борьба учителей за «честь города» и «честь региона». ЕГЭ грозит обернуться всплеском фальсификации школьных результатов[19].

А в 2003 году скандальный провал эксперимента по ЕГЭ произошел в Липецкой области. Эксперимент провалился, потому что самое главное школьное ведомство страны неожиданно разрешило вузам принимать вступительные экзамены по своему усмотрению, а не по принятой в Минобразования единой федеральной шкале. По замыслу Единый экзамен выглядел как сказка – написал тест, отправил по электронной почте в десять вузов итоговый балл, и сиди жди результата. Но в реальности все выходит по-другому. Весь июль абитуриенты липецкого региона обрывали телефоны вузовских приемных комиссий с одним и тем же унизительным вопросом: «Сколько будут стоить мои министерские баллы по вашей шкале?» А потом в панике две недели ждали объявления цены «входного» балла. Или же снова окунались в экзаменационный ад, организованный по правилам местных феодалов. Творческий подход к любому делу – это же наше любимое занятие, почти национальная идея. Очень похоже, что вместо единой государственной шкалы, как обещали идеологи ЕГЭ, в стране негласно действует свыше 600 (по числу государственных вузов) абсолютно местечковых систем обмера абитуриентов. Впрочем, мы забыли про училища и техникумы, а они тоже вовлечены в орбиту экспериментирования. «По крайней мере три из пятнадцати липецких колледжей – металлургический, строительный и машиностроительный – абсолютно неожиданно отказались принимать «егэшные» свидетельства с «тройками», которые на самом деле, как известно, в лучшем случае тянули на «двойку», – рассказывает директор одной из престижных липецких школ. – Вообразите: у детей не брали документы. Родители тут же взбунтовались. И правильно поступили. Ну, хорошо, пускай ты даже двоечник по алгебре, но с золотыми руками. Это хоть кем-то учитывается?!» 19 июня 2003 г. первый заместитель образования РФ В. А. Болотов подписывает распоряжение № 779-13, повелевающее считать министерскую шкалу измерения результатов ЕГЭ всего лишь… рекомендательным для вузов документом. «Этим распоряжением, – заявила журналистам мать одного из свежеиспеченных липецких егэшников, – министерство пустило под нож весь школьный выпуск 2003 года. Дети рассчитывали пройти в вуз без дополнительной трепки нервов, их обнадежили, а потом бросили. Это же полный беспредел под руководством министерства. В Москве не имели права менять ключевые установки на ходу. Разве можно экспериментировать судьбами людей?» С этим согласен и глава областного Департамента образования и науки Ю. Н. Таран. «Если мы создаем единое образовательное поле, то оно непременно вбирает в себя и ЕДИНУЮ вступительную отметку, – говорит Ю. Н. Таран. – Заметьте, экзамен носит название «государственный». Вузы наняты государством, чтобы проводить его политику. Если же так не происходит, значит, надо переходить к более строгому государственному контролю на развилке «школа – вуз»[20].

Сегодня в Самарской области проходит эксперимент по организации управления системой образования на основе образовательных округов. Причем опыты, а по сути – это именно так, над школьниками производятся по приказу правительства РФ. Первый заместитель министра образования РФ В. А. Болотов назвал Самару «локомотивом реформы». Согласно некоторым из планов самарской реформы, малочисленные школы в селах области должны прекратить свое существование или перейти на обучение только ребят из младших классов. Остальные школьники должны теперь ездить учиться в хорошо оснащенный и богатый образовательный центр. Однако многие родители и учителя против. Папы и мамы не уверены, что при всеобщей расхлябанности нашей жизни их детей всегда будет возить в школу другого села автобус. Что мальчишки и девчонки не замерзнут по дороге и не будут вынуждены из-за поломки транспорта добираться до далекой школы пешком. Как отмечает Сергей Ишков, а вдруг школьникам вообще надоедят все эти мучения с дорогой и они и вовсе перестанут учиться? Руководитель Департамента образования области Ефим Коган является главным проводником в жизнь идеи образовательных округов. В рамках небольшого города или сельского района невозможно выстроить целостную образовательную систему, включающую в себя учреждения дошкольного, общего, дополнительного, начального и среднего профессионального образования и т.д. «В рамках округа это сделать реально», – считает Ефим Коган. С 1999 года, когда появилась концепция управления образованием области на основе образовательных округов, Ефим Коган предлагал разбить всю территорию губернии на 10–12 округов. Каждый из них должен объединить несколько сельских районов и один малый или средний город. Во главе округа будет находиться государственный чиновник, назначенный губернатором по представлению государственного управления образованием. Его приказом будут утверждаться нормативы по каждому образовательному учреждению. Именно этот чиновник будет назначать директоров школ. Муниципальные органы управления образованием ликвидируются, а все учебные заведения в округе получат статус государственно-муниципальных. На деле муниципалитетам оставят лишь контроль за содержанием зданий. Однако местные власти в Самарской области без энтузиазма восприняли идею готовящегося эксперимента. Например, мэр Тольятти Н. Д. Уткин отзывался о нем крайне негативно, заявив, что опыты на детях изначально ни к чему хорошему не приведут и пора бы прекратить экспериментировать над собственным молодым поколением. Но кого может интересовать мнение какого-то там мэра и каких-то массово протестующих против разрушительных реформ Ефима Когана учащихся, их родителей и педагогов, когда удалось «замутить» такие реформы?! [21]

Антон Зверев, основываясь на выступлениях самого В. А. Болотова, так описывает процесс внедрения ЕГЭ: «В любой стране, использующей тестовую форму проверки знаний, происходит так: сначала рисуют разметку, устанавливают правила игры (критерии оценивания ученических успехов), а потом играют. А у нас? Вообразите: июнь 2001 года, титульные листы с выполненными заданиями выпускников уже обработаны московскими компьютерщиками, пришли в министерский дом на Люсиновской улице в виде голой статистики, а та уже оформлена в виде кривой. И только теперь (внимание!) ответственная комиссия во главе с В. А. Болотовым садится и придумывает... «правила игры». То бишь, скольких выполненных задач будет стоить оценка «отлично», «хорошо» и т. д.  Получается, что у нас в отличие от них сначала играют, а потом - не считают, нет, а подгоняют то, что получили, под удобный во всех отношениях кабинетный результат. В меру шокирующий обывателя и в меру приятный. На государственные деньги ведомство выдало обществу фантастическую «липу». Под всеобщие овации трудящихся. Можно, конечно, организовать дискуссию на тему «Выберемся ли когда-нибудь из непролазной школьной «липы»?», да пока что не с кем спорить: все продается, все повязаны, лгут все – учителя, ученики, министры, депутаты... Это мы и называем нормальным, правовым обществом.  Почувствуйте, кстати, разницу – ни в одной нормальной стране школьная федеральная власть сама себя не проверяет. В США контролем качества знаний выпускников занимается независимый Центр тестирования при сугубо частном Принстонском университете – стало быть, еще более частная, чем Принстон, организация, которая вообще никому в мире неподвластна. У нас же любой Принстон напрямую жестко подчиняется... кому-нибудь, в зависимости от конкретно складывающейся конъюнктуры. Скажут: подумаешь, ведомство слукавило. В наших же интересах. Чтобы поменьше было «неудов» и детских слез. С кем, если откровенно, не бывает?  Так ведь не признаются. Опровержений не шлют. Ни министр образования Филиппов, ни потенциальный министр, ректор Высшей школы экономики Кузьминов, ни теперь уже первый заместитель министра Болотов»[22].

Еще один штрих. Автор скандально известных антипедагогических «учебников» по граждановедению Яков Соколов демонстрировал депутатам горсовета г. Орла письмо, подписанное первым заместителем Министра образования РФ В. А. Болотовым: «Считаем возможным рекомендовать к изданию с грифом «Допущено Министерством образования РФ» учебное пособие «Граждановедение. Наш выбор: без наркотиков»[23]. И дальше замминистра называл пять авторов этого учебника. Позднее появились разговоры о том, что якобы гриф был дан на одноименное издание, где 5, а не 2 автора, но вряд ли эти учебные пособия чем-то отличались. В этом совершенно антипедагогичном «учебнике» в изобилии представлены в этом учебнике похабщина, запрещенные русским литературным языком жаргонные словечки и даже тюремный сленг. «Долбаки», «козлы», «дегенераты», «отморозки», «вонючие пасти», «хаза», «дурь», «нары», «баланда» – такова обыденная лексика в этом учебном пособии для 7-9-х классов[24]. Это и есть для В. А. Болотова образец учебника?

Как указывает Валерий Сойфер, В. А. Болотов длительное время являлся членом правления Соросовской образовательной программы в России[25]. Насколько разрушительные учебники внедрялись на деньги Сороса, уже общеизвестно.

 

Экономическая составляющая деятельности В. А. Болотова

 

На одной из своих пресс-конференций в 2002 г. В. А. Болотов относительно порядка распределения федеральных и региональных средств на финансирование образовательной реформы так охарактеризовал ситуацию в системе органов управления образованием: «Средства-то у нас есть – у нас ума не хватает»[26], очевидно, имея в виду, что уж он-то – Болотов В. А. – знает, как потратить государственные деньги на общественное благо.

И действительно, опыт у В. А. Болотова велик.

Распоряжением Правительства РФ от 12 августа 1994 г. был создан Национальный фонд подготовки финансовых и управленческих кадров (как самостоятельное юридическое лицо). Заместителем председателя Совета директоров стал замминистра образования РФ В. А. Болотов[27].

В 1997 году Россия получила у Международного банка реконструкции и развития свой первый заем (RU – 4183) на совершенствование системы образования – 71 миллион долларов США, в состав так называемого «Инновационного проекта развития образования» (ИПРО) был включен и проект по реформированию Федерального экспертного совета при Минобразовании РФ. Контроль за целевым использованием средств кредита был возложен на Минобразования и Минэкономики РФ, а управление проектом и вопросы организации консультационного обеспечения – на Национальный фонд подготовки финансовых и управленческих кадров (НФПК). Как пишет Светлана Кириллова, НФПК предпочитал не светиться. Долгое время он не имел даже вывески возле своего головного офиса (Смоленский бульвар, дом 3/5). Хотя перед журналистами отшучивались: «Это обычное головотяпство!» – все было непросто. НФПК стал широко известен в узких кругах как место получения вторых зарплат руководителями Министерства образования РФ. Все руководители Минобразования при занятии столь высокого поста спешат войти в Российскую академию образования (РАО): общественную организацию, руководители которой только приравнены к госслужащим. Последнее весьма выгодно: по условиям международных займов чиновники государственных органов деньги за консультации получать не могут. А академики РАО – пожалуйста. Как высоко ценились при реализации ИПРО консультационные услуги – выяснила Счетная палата. Из компонента «Реформа учебного книгоиздания», по которому было выплачено 2 миллиона 166 тысяч долларов, консультантам ушло 1 миллион 37 тысяч, то есть почти 48 процентов[28].

Светлана Кириллова так описывает махинации Национального фонда подготовки финансовых и управленческих кадров: «Одной из самых дорогостоящих программ в рамках ИПРО стала реорганизация Федерального экспертного совета. За совет, как сделать экспертизу учебников в ФЭС «гласной и независимой», самому умному пообещали дать от МБРР через НФПК более 200 тысяч долларов.  «Указанная реорганизация ФЭС осуществлялась в два этапа, - свидетельствует отчет Счетной палаты. – На первом этапе консультационные работы проводила ОАО «Корпорация «Федоров», г. Самара, сумма контракта 100 000 долларов США. На втором этапе консультационные услуги оказывал Московский городской педагогический университет, сумма контракта 119 346,65 доллара США». С выплатой последней суммы закончилась и реорганизация Федерального экспертного совета. В истории этих двух контрактов есть много любопытного. Известно, что сначала (в соответствии с требованиями МБРР) Минобразования РФ и НФПК провели тендер. Выиграло его в 1999 году известное столичное издательство учебной литературы «Вита-пресс», оценившее свои консультационные услуги в 78 тысяч долларов. Но затем НФПК и Минобразования РФ пересмотрели результаты тендера в пользу ОАО «Корпорация «Федоров». Бизнесмен из Самары Сергей Федоров запросил 100 тысяч долларов. И получил их.  Корпорация Федорова было в конце 90-х практически единственным уцелевшим региональным издательством учебной литературы. Благодаря своей удаленности от крупных центров книгоиздания федоровские учебники оказывались достаточно дорогими (столичная «Дрофа» закладывала в стоимость своих учебников 5 процентов на перевозку, а «Федоров» – 15). Поэтому предприниматель открыл сеть фотомагазинов, стал выпускать бумажные и интернет-издания (его корпорации принадлежит web-канал «Кофе»). 22 февраля 1999 года Сергей Федоров заявил в интервью на своем сайте, что ему наскучила Самара: он переезжает в Москву, где купил газету «За рубежом» и крупный пакет акций «Moscow Tribune». А 20 мая того же года «Корпорация «Федоров» получила контракт на 100 тысяч долларов за консультационные услуги по реформе ФЭС.  Дальнейшее выглядело жалко. Ни высокая зарплата –  от 6000 до 56 600 рублей в месяц, ни вознаграждения (они, впрочем, выписывались гендиректором ОАО г-жой Кабановой только себе, главбуху и президенту компании) не подвигли скромных самарских издателей на мозговой штурм. По словам очевидцев, федоровские сотрудники возили из Самары в Москву убогие тексты, которые в Министерстве образования сочувственно вычитывали и правили. После этого контракт на консультационные услуги с Федоровым был продлен НФПК еще на девять месяцев. В поданных ОАО «Федоров» документах на итоговый платеж ревизоры обнаружили резолюцию руководителя отдела закупок НФПК: «Объем работ выполнен не полностью». Не обратив внимания на справедливое замечание, НФПК в ноябре 2000 года все-таки расплатился с Федоровым. Но это еще не все. На втором этапе инициатива по реформированию ФЭС перешла к Московскому городскому педагогическому университету (это не знаменитый МГПУ (бывший имени Ленина), городской пед-университет – весьма скромное учебное заведение). Как этот вуз местного значения за 119 тысяч долларов готовил реформу, теперь стало известно: на деньги МБРР руководители вуза закупали – якобы для нужд консультантов – дорогостоящую технику. Контракт педвуза с НФПК был составлен таким хитрым образом, что возврат оборудования не оговаривался. Хотя, как уточнили ревизоры, по международным стандартам оборудование после окончания контракта должно быть возвращено НФПК или выкуплено консультантом. Какую же идею реформирования ФЭС в результате получили НФПК и Министерство образования? Купили они за 200 тысяч долларов очень простую мысль: выгнать из Федерального экспертного совета всех известных ученых – авторов уже опубликованных учебников. А работу совета – засекретить. Собственно, идею эту Минобразования, при любезном посредничестве НФПК, купило за 200 тысяч долларов у себя самого. И осуществило ее. Маститые авторы учебников советских времен мешали проставлению грифов на спешно состряпанные учебники. К тому же старая научная гвардия имела склонность вступать в контакты со СМИ. Оставшиеся в ФЭС эксперты стали немы как рыбы»[29].

Заместитель министра образования РФ Виктор Болотов как-то заявил: «Если не можете дать деньги на стопроцентное удовлетворение наших потребностей, не мешайте нам их зарабатывать!»[30]

Введение ЕГЭ нисколько не обеднило рынок образовательных услуг[31]. Просто сменились акценты на этом рынке, а потому – сменились люди, контролирующие потоки денежных средств. Если раньше были востребованы одни пособия для абитуриентов, то ныне все книжные магазины завалены пособиями для подготовки к ЕГЭ. Очевидно, что выиграли от реформ те издательства, которые были ориентированы с самого начала проведения эксперимента с ЕГЭ на выпуск обеспечивающей его литературы. То есть те издательства, которые являются «приближенными» основных инициаторов и проводников нынешних образовательных реформ.

По мнению многих аналитиков, сегодняшние реформы системы образования направлены, главным образом, на обеспечение финансовых интересов людей, эти реформы проводящих. Но что самое страшное, эти реформы направлены на полную коммерционализацию всей системы образования.

 

Религиозная составляющая деятельности В. А. Болотова

 

В. А. Болотов активно включился в противостояние инициативам Министерства образования (до марта 2004 г.) и Министерства образования и науки (в настоящее время) в отношении преподавания учебного предмета «Православная культура» на основе добровольности выбора. 16 мая 2003 г. средства массовой информации опубликовали заявление заместителя министра образования РФ
В. А. Болотова[32]. В. А. Болотов заявил, что «предмет «Основы православия» в общеобразовательных школах будет изучаться только в качестве факультатива». Между тем, ранее Министерство образования РФ в своем Письме №01-51-013ин от 13 февраля 2003 г. разъясняло, что «курс «Основы православной культуры» не является и не может быть обязательным предметом для всех школ страны или для всех школ субъекта Российской Федерации. Этот курс может вводиться только в каждой конкретной школе на основе решения Совета (Попечительского совета) школы, с участием представителей родителей и реализовываться: а) либо как факультативный курс вне сетки часов (основных занятий), на которые записываются сами учащиеся или, для младших классов – записывают учащихся их родители. В этом случае финансирование преподавания курса обеспечивается или учредителем дополнительно к базовому финансированию школы по государственному образовательному стандарту, или за счет внебюджетных средств школы; б) либо как спецкурс школьного компонента из числа предметов по выбору (при этом другие учащиеся обязательно посещают другие выбираемые ими спецкурсы из списка спецкурсов по выбору). В этом случае финансирование преподавания курса «Основы православной культуры» реализуется, как и обычно для курсов по выбору из школьного компонента, в рамках обеспечиваемого школе финансирования учредителем». Оставление единственной формы реализации религиозного образования в государственной школе – в виде факультатива (в соответствии с санитарными правилами, через 45 минут после основных занятий и т.д.) – это способ блокирования возможности изучать религиозную культуру.

В марте 2003 г. В. А. Болотов заявил в интервью ИТАР–ТАСС, что предмет «Основы православия» будет в российских общеобразовательных школах только в качестве факультативна. В числе обязательных предметов – православие в обычных школах, не может появиться в стране, где живут люди всех конфессий, отметил
В. А. Болотов[33].

Итак, именно и исключительно забота о всех людях всех конфессий двигала В. А. Болотовым в его действиях против преподавания предмета «Православная культура» в школах.

В это можно было бы поверить, если бы не один факт. 9 марта 2004 г. своим письмом за №03-58-11ин/03 первый заместитель министра образования Российской Федерации В. А. Болотов (ныне – руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки) активно поддержал международную научно-практическую конференцию «Инновационный опыт духовно-нравственного воспитания на основе традиционной культуры», организованную и проведенную Региональным общественным Фондом поддержки развития дополнительного образования в области духовно-нравственного воспитания “Добро”», основанным протестантской религиозной организацией «Новая Жизнь». Так это для них
В. А. Болотов «расчищал пространство»?!

 

В.А.Болотов как человек или несколько слов о его моральных качествах

 

Не будем здесь вспоминать уже описанную выше некрасивую историю с, фактически,  «подставой» В. А. Болотовым своего начальника – министра образования РФ Е. В. Ткаченко, обратимся к иным фактам.

В 1995 году Лев Петрович Сергеев – директор одной из средних школ города Прокопьевска – приехал передать министру образования тревогу и боль за народное образование, а также и протест учителей в связи с невозможностью существовать не только на нищенские средства, но без выплат зарплаты вообще. Рассказать о том, что в этом городке дошкольные учреждения содержатся в крайнем убожестве, что нет продуктов питания для детишек, несоизмеримо возросло количество самых разных заболеваний, что при контрольном осмотре детского сада №66 были выявлены 20 детишек с тяжелейшим псевдотуберкулезом – они были отправлены в больницу (что такое псевдотуберкулез – растолковывать излишне. Это туберкулез, но только завтра, не сегодня, и это при осмотре лишь одного детского сада!) 30 декабря 1995 года Л. П. Сергеева принял заместитель министра образования Болотов Виктор Александрович. Господин Болотов В. А. «по-доброму» так закрыл беседу: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих»[34]. Но это – так… мелочь.

В марте 2004 г. первый заместитель министра образования В. А. Болотов разослал инструктивное письмо «О некоторых мерах по обеспечению образовательного процесса в период предвыборной кампании по выборам Президента Российской Федерации 14 марта 2004 г.» Адресатами, в частности, стали некоторые средние учебные заведения Москвы и Санкт-Петербурга (преимущественно те, где расположены избирательные участки). Работникам школ и РОНО, по сути, было рекомендовано нарушить закон с тем, чтобы обеспечить «нужный результат» голосования. Первая часть письма В. А. Болотова не содержало ничего, с чем можно было бы не согласиться: «Выборы Президента РФ являются значимым общественным событием, играющим определяющую роль в сохранении политической и социальной стабильности общества, дальнейшем укреплении институтов государственной власти и повышении уровня жизни каждого гражданина Российской Федерации. Деятельность учреждений народного образования РФ направлена на формирование активной гражданской, патриотической позиции у подрастающего поколения и вовлечение в этот процесс родителей учащихся». Вроде, все нормально. Хотя слегка и режет слух «вовлечение в процесс» родителей учащихся. Зато дальнейший текст письма В. А. Болотова был много интереснее. «Государственным и муниципальным образовательным учреждениям, на территории которых будут расположены избирательные участки, следует заблаговременно обеспечить наличие в учебных помещениях, рекреационных залах и фойе стендов с выдержками из закона РФ «О выборах Президента РФ», соответствующими статьями Конституции РФ, иными нормативными актами и агитационными материалами, направленными на исполнение избирателями их гражданского долга. Особое внимание следует уделить наличию в указанных помещениях портретов Президента России, наглядной информации о достижениях в области укрепления государственной власти, экономического развития и повышения уровня благосостояния рядовых граждан за последние годы». То есть В. А. Болотов настоятельно рекомендовал (напомним, что В. А. Болотов – первый заместитель министра образования РФ, и его письма воспринимаются как обязательные к исполнению) работникам образовательных учреждений развесить в зале для голосования портреты В. В. Путина, в данном случае являющиеся агитационными информационными материалами о достижениях кандидата №1, что являлось прямым нарушением российского избирательного законодательства. Другими «перлами», явно нарушавшими российское законодательство о выборах президента, явились рекомендации «провести разъяснительную работу о важности каждого голоса для формирования общественной поддержки продолжения курса Президента Российской Федерации» или конкурсов сочинений на тему «Что мы ждем от Президента», «Что я знаю о Президенте», «Что значит Президент для нашей семьи», «Если бы я уже мог голосовать на выборах Президента, кому бы отдал свой голос и почему». Стремление В. А. Болотова выслужиться перед высоким начальством просто не знает границ! [35]

 

 

Как зам. министра образования В. А. Болотов подвел Президента
В. В. Путина [36]

 

В 2002 г. участники Всероссийской научной конференции «Филология и школа» послали на имя Президента России В. В. Путина обращение[37]. Это обращение вместе с сопровождающим его письмом президента Всероссийского фонда образования Сергея Константиновича Комкова было направлено из Управления делами Президента РФ в Министерство образования. В обращении к Президенту В. В. Путину участники конференции указывали на то, что «реформы», проводимые МО, катастрофически обедняют содержание образования в средней школе, а многие «нововведения» затрудняют достижение главных целей в практической работе учителя, они с тревогой отмечали, что недопустимо снижен уровень преподавания русского языка и литературы, и это приводит к глобальному раскультуриванию школы.

В обращении было также заявлено, что так называемые «эксперименты» в школе не вызваны необходимостью, а являются, как правило, «лишь пробным камнем очередного повреждения системы образования». Участники конференции обращали внимание на недопустимость дальнейшего (планируемого!) снижения реального уровня образования и выступали с серьезными предметными предложениями.

Суть этих предложений в том, что необходимо приостановить внедрение в школу разрушительных «инноваций» и надуманных экспериментов; создать Государственную комиссию для безотлагательного рассмотрения современного состояния школьного образования; проанализировать «перестроечные» документы в области образования и гласно признать ошибочность ряда заявленных позиций, положенных в основание проводимых реформ.

Далее предлагалось «принять за основу российского образования богатейший потенциал отечественного просвещения и самобытной культуры и принципы фундаментальности, научности и единства образовательных и воспитательных целей школы»; кроме того, учитывая весьма неблагоприятное состояние современной языковой и культурной обстановки в России, предлагалось на определенное время вдвое увеличить количество часов на изучение русского языка, а также возвратить в школу русскую литературу в объеме прежних гуманитарных программ и соответствующее количество часов на ее изучение.

Участники конференции обращали внимание на снижение филологического образования в вузах и предлагали возвратить профилирующим (филологическим) дисциплинам ведущее место в программах и планах филологических факультетов и соответственное их значению количество отводимых часов, чтобы не допустить депрофессионализации учителей-словесников.

В обращении к В. В. Путину ставился и принципиальный кадровый вопрос: «Учитывая, что одной из существенных причин снижения образования является низкий гуманитарный уровень многих руководителей сферы образования, осуществить разумную кадровую перестройку для исправления создавшегося положения». Наконец предлагалось незамедлительно найти эффективные средства, способы и механизмы целенаправленного духовно-нравственного противостояния воздействиям, растлевающим молодежь, и т. д.

Как видно, в названном обращении к В. В. Путину представлена серьезная мотивированная программа действий для исправления недочетов школьного дела и возрождения среднего образования в России.

На это серьезное, тревожное обращение учителей и ученых на имя Президента В. В. Путина ответил первый заместитель министра образования РФ
В. А. Болотов (письмо от 22.04.2002 №КО-2798/13-19).

Этот потрясающий ответ стоит процитировать:

«Уважаемый Сергей Константинович! Министерство образования Российской Федерации рассмотрело Ваше письмо и обращение к Президенту Российской Федерации участников Всероссийской научно-практической конференции «Филология и школа», поступившие на имя Президента Российской Федерации В. В. Путина. В своем письме Вы говорите о глубокой обеспокоенности педагогической и научной общественности процессом «реформирования» системы образования Российской Федерации.

Выразим сожаление о том, что представители Минобразования России не получили приглашение принять участие в конференции, их присутствие помогло бы снять целый ряд вопросов. Сообщаем вам, что в настоящее время не приняты никакие нормативные документы, понижающие статус предмета «литература» в системе учебных дисциплин. В 2001/2002 учебном году примерно 2% школ Российской Федерации проходит эксперимент по совершенствованию структуры и содержания общего образования.

Экспериментальные Базисные учебные планы выделяют на литературу по 2 часа в старших классах общеобразовательного уровня, в которых не ставится задача углубленного изучения дисциплины. Итоги эксперимента не подведены, возможно, не все они будут положительными: уже сейчас видно, что 2 часа в неделю на литературу в старших классах – время, недостаточное для освоения даже обязательного минимума содержания литературного образования.

Сообщаем Вам, что по заказу Минобразования России разрабатываются государственные образовательные стандарты общего образования. Предлагаем Вам включить одного-двух участников конференции в группу разработчиков федерального компонента государственного стандарта по литературе. Будем приветствовать Ваше согласие принять участие в экспертизе указанного проекта».

Первый вопрос, который может возникнуть у прочитавшего указанное Обращение к В. В. Путину и приведенный ответ В. А. Болотова: а умеет ли господин зам. министра читать? Если умеет, то, следовательно, он сознательно проигнорировал все важнейшие вопросы, поставленные в названном обращении к Президенту В. В. Путину. Заметим, что такое игнорирование сущности обращения означает не только полнейшее неуважение к учителям и профессорам, подписавшим его, но и неуважение В. А. Болотова к Президенту В. В. Путину, от лица которого он, в сущности, отвечал. Но должно ли такой крайней недобросовестностью ответа подводить Президента?

В своем письме В. А. Болотов дважды откровенно солгал. Во-первых, он выразил сожаление, что представители Минобразования России не получали приглашения принять участие в названной конференции. Но такое приглашение на имя министра В. М. Филиппова было послано (№ 632 от 05.10. 2001 за подписью директора ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, чл.-корр. РАН Ф. Ф. Кузнецова). Во-вторых, В. А. Болотов утверждал, что «в настоящее время не приняты никакие нормативные документы, понижающие статус предмета «литература» в системе ученых дисциплин». Но этому заявлению зам. министра с 1992 года противоречит вся деятельность Министерства образования в области преподавания словесности в средней школе. Прежде всего – нормативные документы Минобразования значительно сократили круг обязательных произведений, изучаемых в средней школе. Приказом №56 от 30.06.1999 министр образования утвердил минимум обязательной художественной литературы для школы, в котором список авторов и подбор произведений доведен до патологической непригодности с научной, историко-литературной, воспитательной и других сторон. Одобрены Министерской комиссией две негодные программы, по которым предлагается строить преподавание литературы в средней школе: под редакцией В. Г. Маранцмана и под редакцией
А. И. Княжицкого (Программа литературного образования для общеобразовательных учреждений. 5-11 классы. Под редакцией А. И. Княжицкого. М., «Просвещение», 2000). Предпринята попытка снизить уровень знаний по литературе посредством отмены (под нелепым предлогом проведения эксперимента) сочинения как обязательной формы экзаменационной работы по русской словесности (распоряжение зам. министра Е. Е. Чепурных от 17.07.2000).

Очередным шагом в дальнейшем разрушении полноценного литературного образования в школе явились документы: «Требования к уровню подготовки выпускников. Обязательный минимум содержания образования» (М., «Просвещение», 2001) и выпущенные также с грифом Министерства образования «Рекомендации по организации и проведению эксперимента по совершенствованию структуры и содержания общего образования» (М., 2001). В последнем документе, поддержанном приказом министра образования В. М. Филиппова (от 27.03.2001, №1316/7), а также приказами В. М. Филиппова (от 06.03.2001, № 834) и председателя Московского комитета образования Л. П. Кезиной (от 13.06.2001, № 377), провозглашается стремление к достижению «нового (?) качества общего образования», что понимается как «повышение уровня доступности (?!) содержания образования», соответствие образовательной деятельности «требованиям сохранения здоровья учащихся и обеспечения психологического комфорта для всех участников образовательного процесса», исключение из содержания таких компонентов, которые оказываются невостребованными в жизни учащихся после окончания школы (с. 19), наконец, ориентация на выработку умений учащихся «при одновременном сокращении объема обязательного для изучения материала» (с. 21), «сокращение учебного времени» (с. 154) и т. д. Не нужно большой проницательности, чтобы понять, что за всем этим кроется отнюдь не желание поднять уровень литературного образования в школе.

Наконец, в школьное преподавание литературы настойчиво внедряется научно несостоятельный и педагогически вредный принцип концентрического построения курсов литературы.

Ныне гуманитарное сознание значительной части школьников повреждено антиисторизмом. Концентрический принцип изучения словесности усугубляет это повреждение и, кроме того, зачастую делает повторное обращение к тому же автору скучным, отвращая от него молодежь.

Грамотное изучение литературы возможно только как рассмотрение ее в историческом движении. Литературные произведения – звенья цепи развития литературы, через которые осуществляется «связь времен». Динамика развития литературы познается в последовательности «перспективного» мышления. Концентрический принцип, т. е. своеобразное «вождение по кругу» в процессе изучения, мешает сформироваться единству исторических представлений, без которых невозможно становление личности.

Литературу в школе можно изучать только как ее движение во времени, в единстве исторических взаимосвязей, в свете социокультурной и творческой биографии писателя, в историко-культурном контексте, а в младших классах – с историческими комментариями, в «историческом духе». Вместе с тем ее изучение невозможно без важнейших историко-литературных, художественно-эстетических и духовно-нравственных понятий и представлений («идейно-художественное содержание», «пафос», «идеал», «народность», «национальный характер», «совесть», «долг», «честь» и т. п. Без всего этого изучение литературы теряет смысл.

Укажем наконец, что круг произведений русской литературы, предназначенный ныне для изучения согласно документам о новом содержании образования в средней школе, ни в какой степени не обеспечивает полноты, необходимой для грамотного освоения русской классики в рамках среднего образования. «Урезание» литературы в школе давно уже перешло допустимые границы.

Всего этого господин В. А. Болотов, как говорят, «не видит в упор».

Подведем итог. Ответ В. А. Болотова по поводу Обращения к Президенту РФ В. В. Путину учителей и ученых, участников Всероссийской научно-практической конференции «Филология и школа», некомпетентен и свидетельствует о несоответствии отвечающего занимаемой должности. И если его на этой должности оставят, значит, он исполняет чью-то волю: значит, он по должности должен не замечать, как наше образование разрушают.

 

В. А. Болотов и Федеральный компонент государственного стандарта общего образования

 

23 декабря 2003 г. решением совместного заседания коллегии Минобразования РФ и президиума РАО был одобрен проект федерального компонента государственного стандарта общего образования. Через день, 25 декабря, это решение было поддержано Федеральным координационным советом, созданным на Всероссийском совещании работников образования в январе 2000 г.

5 марта 2004 г. бывший министр образования В. М. Филиппов (ныне помощник премьер-министра РФ) объявил журналистам, что накануне поставил на «Федеральном компоненте стандарта общего образования» свою подпись.

Даже беглый просмотр текста федерального компонента стандарта общего образования (в том виде, в котором он зарегистрирован в Минюсте РФ) вызывает сильное недоумение. В стандарте есть упоминание Конфуция, есть упоминание Будды, есть и упоминание Мухаммеда. Однако совершенно ничего не сказано о Христе.

В соответствии со стандартом, учащиеся должны будут узнать о том, что такое «формирование индо-буддийской, китайско-конфуцианской духовных традиций», «возникновение исламской цивилизации», «исламская духовная культура и философская мысль в эпоху Средневековья», «христианская средневековая цивилизация в Европе».

Но при этом, согласно стандарту, дети ничего не должны узнать о православном христианстве, его культурообразующей и цивилизационной роли, о христианстве в России. Единственное, что можно отыскать – «роль церкви в общественной жизни Руси». В Европе была христианская цивилизация, а на Руси Церковь, согласно стандарту, была – … так, просто чем-то, игравшим некую роль в общественной жизни, всего-навсего.

Кратко о Сергии Радонежском, слегка о том, что было крещение Руси, чуть больше о церковном расколе, и на этом хватит.

Зато говорится о некоей «иудео-христианской цивилизации». Ну ведь совершенно же очевидно, что на Руси и позднее в России и быть не могло никакой русской христианской цивилизации (газета «Известия» давно уже пишет, что и культуры-то никакой русской нет, а есть лишь русскоязычная)! Судя по стандарту, в нашей стране всегда была цивилизация «иудео-христианская», а кто не согласен – тот не толерантен. Именно поэтому в стандарте – тема холокоста. Не важно, что русских, белорусов, поляков, украинцев погибло больше, чем было жертв холокоста, по мнению авторов стандарта, знать учащиеся должны именно и исключительно только об этих жертвах. Такое ощущение, что это стандарт по истории не для российских школ, а для школ одной из ближневосточных стран.

Имеется упоминание о разделении христианской церкви на католическую и православную в Западной Европе. А вот словосочетание «Русская Православная Церковь» встречается в стандартах всего один раз, и то курсивом. Как сказано в тексте самого стандарта, курсивом в тексте выделен материал, который подлежит изучению, но не включается в Требования к уровню подготовки выпускников[38].

Курсивом набрана и тема «Христианизация Европы и образование двух ветвей христианства», в которой учитель мог бы рассказать учащимся о православном христианстве хотя бы в Византии. Тема «Религиозно-культурное влияние Византии» – курсивом, зато знать, как повлияло монгольское завоевание на русскую культуру, надо обязательно. Иначе, видимо, монголы обидятся. Древние.

Как отмечает Ирина Березина, если же заглянуть на страницы стандарта с темами «Возникновение ислама», «Арабские завоевания», «Османская империя» (они-то для изучения обязательны!), то вы опять увидите, что стоящая рядом тема «Католицизм, православие и ислам в эпоху крестовых походов» тоже помечена курсивом! Всего же во всем многообразии стандартов по истории: для основной школы (5-9 классы), для базового курса в 10-11 классах, для профильного изучения истории в 10-11 классах – слово «православие» упоминается всего 4 раза! [39] И это тоже вполне понятно. Ну как, скажите, русский ребенок сможет обойтись без знаний об арабских завоеваниях и без подробного изложения истории Османской империи? Правильно, никак. А православие и православные Церкви в ту эпоху – это просто статисты, о которых можно и факультативно, а можно и вовсе опустить. Ведь, по мнению авторов стандарта, в России нет и не было христианской цивилизации. Множество других, хотя и менее ярких, но не менее неприятных моментов. История Великой отечественной войны в этом стандарте оказалась совершенно чудовищно секвестированной. Нет ни освобождения Белоруссии и Украины, Польши и Чехословакии, ни битв на Кавказском направлении, ни освобождения Восточной Европы, ни битвы за Берлин.

Но сколько сейчас ни критикуй, уже поздно, поезд ушел. Как заявил первый заместитель министра В.А Болотов: «В данный стандарт уже невозможно внести принципиальные изменения. Могут быть предложены лишь локальные усовершенствования»[40].

На вопрос: «Что нам взять с китайцев?», В.А.Болотов как-то ответил: «Есть у них такой лозунг – «Учиться, учиться и еще раз учиться». Вот бы его нам позаимствовать»[41]. Приписав слова Ульянова-Ленина неназванным китайцам, В.А.Болотов продолжает «дело Ильича» по внедрению разрушительных новаций.

 

Руководитель Медико-просветительского Центра «Жизнь»

при храме Благовещения Пресвятой Богородицы  в Петровском парке

 

священник Максим Обухов